Европейские вооруженные силы и задачи региона.
Ирландия отметилась в горячих точках.
Фото из журнала NATO`s nations
Восемнадцать лет назад в феврале 1992 года был подписан Маастрихстский договор, положивший начало Евросоюзу и его военной политике. К призывному возрасту ЕС подошел с объединенными вооруженными силами.
Договор фиксировал, что «Союз определяет и осуществляет общую внешнюю политику и политику безопасности, которая охватывает все области внешней политики и политики безопасности...». Тема военно-политического сотрудничества получила продолжение в форме Общей внешней политики и общей политики безопасности (ОВПБ) ЕС. Она включала в себя «возможное оформление в дальнейшем общей оборонительной политики, которая могла бы привести со временем к созданию общих сил обороны».
Осенью 1998 года были обнародованы основы Европейской политики безопасности и обороны (ЕПБО). В рамках ЕПБО началась реализация франко-британского плана по созданию Европейских сил быстрого реагирования (ЕСБР) и датско-нидерландской программы формирования Европейского полицейского корпуса.
Согласно первому плану, предусматривается создание Европейских сил быстрого реагирования, способных разворачивать в двухмесячный срок воинский контингент численностью 50–60 тыс. человек для проведения гуманитарных и миротворческих акций. Данный проект был поддержан Вашингтонским саммитом НАТО в апреле 1999 года.
Отношения ЕС и НАТО в военной области – дружественные. Это объясняется тем, что список членов двух организаций разнится минимально. Из 28 стран – членов НАТО – 21 является членом ЕС. А из членов ЕС не входят в НАТО только 6 – Финляндия, Швеция, Австрия, Ирландия, Кипр, Мальта.
Возможность предоставления сил и средств НАТО для проведения операций ЕС обсуждалась в ходе непростых переговоров между двумя организациями, которые завершились 16 декабря 2002 года подписанием совместной Декларации НАТО и ЕС по Европейской политике безопасности и обороны. Признавая за НАТО ведущую роль в поддержании безопасности в Европе, ЕС получил в рамках ЕПБО признание и право доступа к средствам планирования НАТО, включая доступ к штабу Главнокомандующего вооруженными силами НАТО в Европе в г. Монсе (Бельгия). Что касается доступа ЕС к военным ресурсам НАТО, то здесь проблема, по оценкам многих экспертов, еще далека от разрешения.
В соответствии с провозглашенными целями НАТО и Европейский союз ведут совместную работу по предотвращению и урегулированию кризисов и вооруженных конфликтов в Европе и за ее пределами. В официальных заявлениях Североатлантический союз неоднократно подтверждал, что полностью поддерживает создание европейской составляющей в области безопасности и обороны в рамках ЕС, в том числе путем предоставления своих ресурсов, сил и средств для проведения операций.
Как считают эксперты, в НАТО понимают значение укрепления отношений с Евросоюзом. По мнению руководства альянса, сильная европейская политика безопасности и обороны служит только на пользу НАТО. В частности, тесное сотрудничество между НАТО и Евросоюзом является важным элементом в развитии международного проекта «Комплексный подход в урегулировании кризисов и проведении операций», суть которого в эффективном применении набора военных и гражданских средств. Альянс стремится к сильной связке НАТО–ЕС, при которой сотрудничество развивается не только в регионах, где обе организации представлены, – таких как Косово и Афганистан, но также и в их стратегическом диалоге на политическом уровне. Важным условием взаимодействия является исключение ненужного дублирования усилий.
Политические принципы, лежащие в основе отношений, были подтверждены в декабре 2002 года принятием Декларации НАТО и ЕС о ЕПБО. Она охватывает так называемые договоренности «Берлин плюс», которые включают в себя четыре элемента:
– возможность доступа ЕС к оперативным планам НАТО;
– презумпция доступности ЕС ресурсов и общих средств НАТО;
– варианты участия Европейского командования НАТО в возглавляемых ЕС операциях, включая традиционно европейскую квоту заместителя ВГК ОВС НАТО в Европе;
– адаптация системы оборонного планирования НАТО с учетом возможности выделения сил для операций ЕС.
Сейчас реально Евросоюз и НАТО имеют общие работающие механизмы консультаций и сотрудничества, проводят совместные заседания, в том числе на уровне министров иностранных дел, послов, представителей военных и оборонных ведомств. Есть регулярные контакты между сотрудниками Международного секретариата НАТО и Международного военного штаба и Совета ЕС.
По мнению аналитиков, НАТО и ЕС имеют значительный потенциал для развития сотрудничества в таких областях, как создание и использование Сил быстрого реагирования, реализация «Вертолетной инициативы» для повышения доступности вертолетов для проведения операций. Альянс и Евросоюз сотрудничают в борьбе с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения, обмениваются информацией о деятельности в области защиты гражданского населения от химической, биологической, радиологической и ядерной атак.
Разрабатываемая в настоящее время Новая стратегическая концепция НАТО, принятие которой планируется в ноябре 2010 года, убеждены эксперты, должна заложить новый подход к сотрудничеству с Европейским союзом.
СИЛЫ РЕАГИРОВАНИЯ
Главной «военной» программой ЕС, по оценкам наблюдателей, является разработанная в 1999 году и реализуемая сейчас программа по созданию Сил реагирования (СР) и соответствующих структур военно-политического управления, планирования и оценки обстановки. Состоявшийся в 2000 году Европейский совет утвердил основные параметры и сроки выполнения этой программы. Планировалось к 2003 году располагать группировкой численностью до 100 тыс. человек (сухопутный компонент более 60 тыс.), до 400 самолетов и 100 боевых кораблей, предназначенной для выполнения так называемых «петерсбергских» задач (гуманитарные и миротворческие операции) на расстоянии до 4 000 км от границы ЕС сроком до 1 года. В мирное время части и подразделения должны были находиться в национальном подчинении, а решение о выделении принималось бы руководством страны-члена в каждом отдельном случае.
Задействование Сил реагирования ЕС предполагается как в Европе, так и в других регионах мира на основе резолюции СБ ООН или мандата ОБСЕ в целях оказания гуманитарной помощи, эвакуации гражданского населения и персонала международных организаций из района вооруженных столкновений, а также для осуществления специальных антитеррористических мероприятий.
Однако время, отсутствие средств и политические причины внесли свои коррективы. В настоящее время действуют новые решения, рассчитанные на 2005–2010 годы. Они предлагают несколько иные подходы к организации и функционированию Европейских сил реагирования. По инициативе Франции, Великобритании и Германии создана концепция формирования подразделений быстрого реагирования и развертывания, названная боевыми группами, которые на ротационной основе находятся в постоянной готовности к применению. К 2008 году их предполагалось иметь 13 (затем было принято решение увеличить их число до 18 с продлением срока формирования до конца 2010 года) по 1,5–2,5 тыс. человек в каждой. Группы должны обладать способностью за 5–15 суток перебрасываться в район кризиса, находящийся за пределами ЕС, и автономно действовать там месяц. Каждая группа может включать четыре (мото)пехотные и одну танковую роту, батарею полевой артиллерии, подразделения боевого и тылового обеспечения, представляя собой, таким образом, усиленный батальон. Предполагается, что боевым группам придется действовать в сложных природно-климатических условиях. Наличие мандата ООН желательно, но необязательно.
Сейчас продолжается работа по созданию этих боевых групп.
Франция, Италия, Испания и Великобритания формируют собственные боевые группы.
Группы смешанного состава формируют следующие страны:
– Германия, Голландия, Финляндия;
– Польша, Словакия, Литва, Латвия и Германия;
– Италия, Венгрия, Словения;
– Италия, Испания, Греция, Португалия;
– Швеция, Финляндия, Норвегия, Эстония;
– Великобритания, Голландия.
Помимо «большой пятерки» боевые группы должны сформировать Греция (совместно с Кипром, Болгарией и Румынией), Чехия (совместно со Словакией) и Польша (под ее командование должны поступить подразделения из Германии, Словакии, Латвии и Литвы). Недавно было объявлено о создании Веймарской группы под руководством Польши с включением подразделений из Германии и Франции.
В качестве примера многонационального контингента можно рассмотреть Северную боевую группу, возглавляемую Швецией. Ее численность – около 2,5 тыс. человек. 80% личного состава, почти все боевые силы и штаб группы, обеспечивает Швеция. Финляндия выделяет 200 человек: минометный взвод, картографов, силы РХБЗ. Норвегия и Ирландия – по 150 и 80 человек соответственно для медицинского обеспечения. Эстонцы – два взвода (45–50 человек) с задачами обеспечения охраны и безопасности.
В отличие от Северной боевой группы все остальные по своему составу являются полностью или почти полностью натовскими. При этом задачи они должны выполнять независимо от НАТО, что, по мнению аналитиков, заведомо создает возможность конфликтов между двумя структурами. Что касается Северной группы, то Норвегия, член НАТО, не входит в Евросоюз. Это единственная страна – не член ЕС, которую пригласили к формированию европейских боевых групп (второй может стать Турция). Швеция, Финляндия и Ирландия – члены ЕС, не входящие в НАТО. И только Эстония осуществляет «смычку», поскольку входит и в НАТО, и в ЕС.
На данном этапе не приняли решение об участии национальных контингентов в боевых группах Австрия, Ирландия. Ирландия ведет консультации с другими нейтральными государствами, входящими в ЕС, – Австрией, Швецией и Финляндией.
Объявлено, что с января 2007 года две боевые группы (не уточняется – какие) являются боеспособными. Две тактические боевые группы могут быть задействованы по первому требованию, в любой момент в течение соответствующего полугодичного периода, когда они несут дежурство.
По мнению экспертов, цель формирования боевых групп – чисто политическая. Евросоюз хочет играть самостоятельную роль в мировых делах. При этом, как показывает практика участия европейских стран в операциях НАТО, боеспособность их вооруженных сил низка. Они полностью зависят от США в плане средств боевого обеспечения – разведки, связи, управления, РЭБ, тылового снабжения и глобальных перебросок с применением транспортной авиации. Кроме того, европейские страны при этом имеют крайне ограниченные возможности по комплексному применению высокоточного оружия, где они также почти полностью зависят от американцев.
Сам по себе планируемый состав боевых групп подтверждает тот факт, что участие их в более или менее масштабных военных действиях не предусмотрено, так как силами одного батальона невозможно выполнять автономные боевые задачи в течение месяца.
Таким образом, единственным потенциальным противником боевых групп представляются малочисленные и слабо вооруженные формирования, не имеющие тяжелого вооружения. Соответственно единственно возможный ТВД – наиболее слаборазвитые страны Азии и Африки, где нет даже сколько-нибудь серьезных партизанско-террористических формирований.
ПОЗИЦИИ СТРАН
Германия всегда поддерживала идею создания войск Евросоюза (ЕС). Такое заявление сделал министр иностранных дел этой страны Гидо Вестервелле на конференции по проблеме безопасности в Мюнхене в феврале 2010 года. По словам немецкого министра, создание войск ЕС, которые должны подчиняться Европарламенту, придаст организации больший политический вес. Однако Германия в силу различных особенностей исторического прошлого не стремится выступать в качестве лидера в данном проекте и предпочитает следовать за Францией, всячески поддерживая ее. Эксперты отмечают, что Франция остается лидером в формировании данного проекта и стремится подчеркнуть его антиамериканскую или по крайней мере альтернативную значимость. Германия более сдержанно выражает альтернативный характер создания европейских сил и даже пытается играть на противоречиях Франции и США.
Франция предлагает пойти по пути более глубокой военной интеграции. В частности, Париж считает необходимым создать единый оперативный штаб Евросоюза в Брюсселе для руководства зарубежными военными операциями. Кроме того, предложения, разосланные европейским правительствам, включают переход к общему финансированию военных операций, создание единых воздушно-транспортных сил, запуск общеевропейских военных спутников, учреждение европейского оборонного колледжа и развитие программ обмена офицерами между странами ЕС.
Великобритания, хотя и поддерживает проект, но стремится оставаться лояльной к США, сохраняя свою роль главного партнера США в Европе и «посредника» между США и Европой. Позиция Великобритании сводится к сохранению роли НАТО как глобальной военной организации западного сообщества и четкому разделению функций между НАТО и европейскими силами.
Италия также старается играть заметную роль в процессе создания ВС Европы. Рим предложил ЕС создать единую европейскую армию. Заявление прозвучало на саммите ЕС 19 ноября 2009 года. По мнению министра иностранных дел Италии Франко Фраттини, это вытекает из Лиссабонского договора. Существование единой армии было бы полезно с учетом нынешней ситуации в Афганистане. По мнению Фраттини, сейчас приходится обсуждать вопросы усиления военного контингента с каждой страной отдельно. Если бы была единая структура, такие вопросы решались бы гораздо оперативнее. Кроме того, по его словам, сейчас каждая страна вынуждена дублировать свои военные ресурсы.
В Италии считают, что в ходе интеграции реально создать общий военно-морской флот и военно-воздушные силы. В то время как объединение сухопутных сил выглядит более сложной задачей и может быть отложено.
Испания предложила коллегам по Евросоюзу создать военно-гражданские силы быстрого реагирования для оказания гуманитарной помощи в случае катастроф, подобных землетрясению в Гаити. Министр обороны Испании Карме Чакон озвучила это предложение в ходе пресс-конференции в Пальма-де-Майорка (Балеарские острова), где 24–25 февраля 2010 года прошла неформальная встреча министров обороны стран – членов ЕС.
В последнее время США изменили свою позицию и уже не рассматривают вооруженные силы Евросоюза как угрозу, которая может привести к ослаблению НАТО. США обеспечили принятие решения о создании Сил быстрого реагирования в рамках НАТО и перешли к тактике активного участия в управлении процессом создания военного компонента ЕС. Это позволяет привлечь к военному сотрудничеству страны, не входящие в НАТО, в том числе нейтральные. Выступая в Вашингтоне 22 февраля 2010 года, госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила: «В прошлом Соединенные Штаты сомневались по поводу того, надо ли НАТО участвовать в сотрудничестве в области безопасности с ЕС. Это время прошло. Мы не видим в ЕС конкурента НАТО, но мы видим Европу в качестве важнейшего партнера НАТО и Соединенных Штатов».
Таким образом, можно констатировать, что в создании вооруженного компонента ЕС наступает новый этап, связанный с вступлением в силу Лиссабонского договора. Реально в настоящее время вооруженные силы Евросоюза самостоятельно не способны на проведение даже ограниченных действий за пределами Европы. Они полностью зависят от США в плане средств боевого обеспечения и глобальных перебросок и имеют крайне ограниченные возможности по применению высокоточного оружия.
Наиболее перспективной, по мнению ряда экспертов, представляется возможность создания в рамках Евросоюза единых ВМС и ВВС. Так, после выполнения кораблестроительных программ Францией и Италией и оснащения других ВМС Средиземноморского бассейна и Атлантики фрегатами, строящимися по программе ФРЕММ к 2015 году, а также формирования ударных групп, в составе которых будут авианесущие корабли, будет достигнуто полное превосходство этих сил в указанных регионах.
На этой неделе государства - члены ЕС подписали интересное соглашение: на бумаге было подтверждено постоянное сотрудничество объединённых европейских стран в оборонной сфере. Речь идёт о создании единой армии Европы, которая в числе прочего имеет задачу противостояния «русской угрозе». Трепещи, Москва!
Тема эта стала одной из ключевых тем недели в крупнейших европейских и американских СМИ. Об этом говорят и главный натовец Йенс Столтенберг, и ведущее лицо евродипломатии Федерика Могерини, и другие высокопоставленные чиновники и дипломаты.
Европейский союз сделал важный шаг в направлении обеспечения своей обороноспособности: 23 из 28 государств-членов подписали программу совместных инвестиций в военную технику, а также соответствующие исследования и разработки, сообщает .
Цель инициативы: совместно развивать европейские военные возможности и предоставлять единые вооружённые силы для «отдельных» операций или операций «в координации с НАТО». Усилия Европы направлены также на «преодоление фрагментации» европейских оборонных расходов и на продвижение совместных проектов, позволяющих сократить дублирование функций.
На церемонии подписания документа в Брюсселе глава европейской внешней политики Федерика Могерини назвала сделку «историческим моментом в защите Европы».
Жан-Ив Ле Дриан, французский министр иностранных дел и бывший министр обороны, заявил, что соглашение стало «обязательством стран», направленным на «улучшение совместной работы». Он отметил, что в Европе существует «напряжённость», вызванная «более агрессивным» поведением России «после аннексии Крыма». Кроме того, имеется и угроза терактов исламистских боевиков.
Европейские лидеры посетовали на отсутствие у президента США Дональда Трампа энтузиазма в отношении НАТО и других многосторонних институтов. По-видимому, отмечает издание, собравшиеся решили, как говорила в мае канцлер Германии Ангела Меркель, что настала «эпоха», в которой европейцам придётся полностью рассчитывать на себя, а не полагаться на кого-то. И поэтому, по словам Меркель, «мы, европейцы, действительно должны взять нашу судьбу в свои руки». Правда, г-жа Меркель добавила, что европейская координация должна всё-таки осуществляться в партнёрстве с Соединёнными Штатами и Великобританией. Интересно, что Великобритания, напоминает автор материала, «в течение многих лет блокировала такое сотрудничество», опасаясь, что создание европейской армии подорвет НАТО и партнёрство Лондона с Вашингтоном. Британия вместо этого выступала «за двустороннее соглашение с Францией».
Впрочем, Великобритания не столь давно проголосовала за выход из Европейского союза. И после «Брексита» другие страны, особенно упомянутая Франция, а также Германия, Италия и Испания, решили возродить давнюю идею военного сотрудничества. Такая идея явилась для них способом показать гражданам своих стран, что Брюссель «способен ответить на опасения по поводу безопасности и терроризма».
Что касается отдельно взятой Франции, то Париж выступил за участие в новом альянсе меньшей группы стран - тех, что могли бы нести серьёзные расходы на военную технику и прочие оборонные возможности, которых Европе не хватает «за пределами НАТО». Однако Берлин «выступил за более крупный клуб».
Немецкая точка зрения, как это часто бывает, победила, констатирует американская газета.
Брюссельское соглашение о «постоянном структурированном сотрудничестве» (permanent structured cooperation, Pesco), как ожидается, будет официально оформлено европейскими лидерами на встрече на высшем уровне. Она состоится в середине декабря 2017 г. Но уже ясно и сегодня, что при таком количестве голосов «за» одобрение кажется простой формальностью. Всё уже решено.
Любопытно, что НАТО поддерживает эти европейские усилия: ведь европейские лидеры заявляют, что их намерения заключаются не в подрыве обороноспособности действующего альянса, а в более эффективных действиях Европы против, к примеру, кибератак или гибридной войны наподобие той, что русские устроили в Крыму, отмечается в материале.
Страны Европы представят план действий, в котором изложат свои оборонные военные цели и методы контроля за их реализацией. Для приобретения вооружений государства возьмут средства из фонда Европейского союза. Определена и сумма: около 5 млрд. евро, или 5,8 млрд. долл. США. Ещё один специальный фонд будет задействован «для финансирования операций».
Очевидная цель состоит в наращивании военных расходов для «укрепления стратегической независимости ЕС». Евросоюз может действовать в одиночку, когда это необходимо, и с партнёрами, когда это возможно, отмечается в брюссельском заявлении.
Программа также призвана сократить количество различных систем вооружений в Европе и содействовать региональной военной интеграции, например, в сфере военно-морского сотрудничества между Бельгией и Нидерландами.
В статье также называются члены Европейского союза, которые не подписали новое военное соглашение. Это Великобритания, Дания, Ирландия, Мальта и Португалия.
В Германии новое военное соглашение, разумеется, было встречено ведущей прессой позитивно.
Как пишет , на сегодня Европа не имеет общей стратегии. И 23 государства ЕС хотят «более тесно сотрудничать в военном плане». В материале Анны Зауэрбрей такое сотрудничество названо «хорошим временным решением».
Программа Pesco названа в статье «очень важной». И недаром уже ведётся речь «об оборонном союзе». Такой подход «показывает новый прагматизм европейской интеграционной политики». Дело в том, что налицо «огромное» внешнее «давление», которое и приводит к указанному более тесному сотрудничеству европейцев в политике безопасности.
Среди тех, кто «давит» на ЕС, названы конкретные иностранные политики: «геополитическое» давление оказывает Путин, а просто «политическое» - Дональд Трамп.
Кроме того, новое военное объединение является альянсом «вполне прагматичным»: государствам ЕС следовало бы экономить деньги, но на военное сотрудничество уходят миллиарды, о чём свидетельствуют проведённые исследования, в том числе научной службы Европейского парламента. Поскольку странам ЕС в нынешний период «приходится экономить», уровень капиталовложений в оборону довольно низкий, а из-за того, что он низкий, во многих небольших странах по сути не существует собственной оборонной промышленности. Закупки техники неэффективны, а расходы на оборону во всех странах ЕС являются вторыми по величине в мире. И где же эта европейская мощь?
В то же самое время страны Балтии «особенно обеспокоены угрозой со стороны России», а европейцы с юга «уделяют первоочередное внимание стабильности в Северной Африке» (из-за мигрантов). В июне 2016 года была разработана «Глобальная стратегия внешней политики и политики безопасности», подготовленная верховным представителем ЕС Федерикой Могерини, но этот документ не имеет обязывающей юридической силы и определяет лишь «общие цели» типа борьбы с кибератаками.
Pesco же даёт прагматичный и даже аполитичный подход. Это соглашение, считает автор, является «умным выходом» из дилеммы «практических потребностей и стратегических разногласий». Сотрудничество «модульное», поскольку в нём не обязаны участвовать все страны ЕС. И не все государства, согласные с Pesco, должны участвовать во всех его проектах.
Документ продолжает предыдущую линию Европы в политике её безопасности. По мнению Анны Зауэрбрей, «большая европейская армия» не должна возникнуть: вместо таковой будет действовать военная «сеть» европейских друзей.
Подписанный документ даёт ещё одно ясное впечатление: его разработчики постарались избежать «декларации европейской независимости от США». Приверженность НАТО в тексте «повторяется неоднократно».
«Это умно», - заявляет журналистка. Pesco является удачным решением на текущий момент. В долгосрочной же перспективе соглашение должно всё-таки остаться в стороне «от общей политической стратегии».
Кстати, добавим к этому, одним из глашатаев нового «оборонного» проекта стал молодой французский президент Макрон. Выступая в Сорбонне, он заявил, что уже через 10 лет Европа получит «общую военную силу, совместный оборонный бюджет и общую доктрину для [оборонных] действий».
Заявление любопытно одним уже тем, что Эммануэль Макрон как бы отмежевался от тех экспертов, которые отрицают создание Европой отдельной армии. Макрон - прекрасный оратор, говорящий однозначно и определённо, и он ясно дал понять, что впереди - создание Евросоюзом общей военной силы, а не какого-то локального дополнения к НАТО. Что касается десяти лет, то и это число любопытно: это ровно два срока президентского правления во Франции.
«зарубежное военное обозрение» №9. 2005 г. (стр. 2-8)
ОБЩИЕ ВОЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ
ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА
В. МАКСИМОВ
Важным направлением деятельности Европейского союза (ЕС) является сотрудничество стран-участниц организации в сфере безопасности. Цели, задачи, формы и способы этой деятельности реализуются через так называемую европейскую политику в области безопасности и обороны (ЕПБО). Основные положения ЕПБО раскрываются в Маастрихтском договоре, Петерсбергской и Хельсинкской декларациях, Европейской стратегии безопасности.
Маастрихтский договор об учреждении Евросоюза, подписанный в 1991 году, определяет «реализацию общей внешней политики и политики безопасности» в качестве одной из основных областей сотрудничества стран-участниц. Координация деятельности членов ЕС в военной сфере была возложена на Западноевропейский союз (ЗЕС), который стал выступать в роли силовой составляющей Евросоюза (см. «Справочные данные»).
Изменения в военно-политической обстановке, произошедшие в конце прошлого столетия, привели к эволюции взглядов руководства стран Западной Европы на угрозы для национальной безопасности и вытекающие из них новые задачи национальных и коалиционных вооруженных сил. Приоритеты военной политики европейских государств в сфере безопасности были переориентированы с подготовки к проведению широкомасштабных наступательных и оборонительных операций в Европе на урегулирование вооруженных конфликтов в различных регионах мира на выгодных для Запада условиях.
В целях реализации данного курса ряд ведущих западноевропейских стран во главе с Францией стал активно продвигать идею повышения своей самостоятельности в вопросах обеспечения безопасности и получения возможности на равных с американцами вести диалог и принимать решения по основным проблемам войны и мира. Особое недовольство в Париже и других европейских столицах высказывалось в связи с недостаточным учетом Соединенными Штатами мнения союзников по ключевым вопросам деятельности НАТО.
В этих условиях Совет ЗЕС в 1992 году принял Петерсбергскую декларацию, в соответствии с которой страны-участницы выразили намерение независимо от Североатлантического союза «решать гуманитарные, спасательные и миротворческие задачи, направлять воинские контингенты для урегулирования кризисов, в том числе путем принуждения к миру». Этот документ впервые продемонстрировал намерение европейских членов НАТО добиваться большей самостоятельности от Соединенных Штатов при решении задач обеспечения собственной безопасности, хотя и в достаточно ограниченном объеме.
Со своей стороны США подвергали критике союзников в связи с несоответствием их претензий на усиление своей роли в Североатлантическом союзе фактическому вкладу в формирование коалиционного военного потенциала. После окончания «холодной войны» западноевропейские государства значительно снизили долю военных расходов в национальных бюджетах как за счет сокращения вооруженных сил, так и путем замораживания ряда программ разработки, закупки и модернизации вооружения и военной техники (ВВТ). В результате армии этих стран начали испытывать острую нехватку современных средств управления, связи, разведки и РЭБ, а также самолетов военно-транспортной авиации и боевых кораблей. В связи с этим способность государств Западной Европы автономно выполнять даже весьма скромные по масштабу Петерсбергские задачи вызывала серьезные сомнения по обе стороны Атлантики.
В целях решения задач ЕПБО и повышения военных возможностей ЕС главы государств и правительств Европейского союза в 1999 году подписали подготовленную по инициативе Великобритании и Франции Хельсинкскую декларацию, которая определяла основные параметры военного строительства в рамках организации. В соответствии с этим документом Евросоюз должен был к 2003 году обладать возможностями по проведению через 60 сут после принятия политического решения самостоятельной операции по выполнению Петерсбергских задач продолжительностью до одного года при условии одновременного привлечения не более 60 тыс. военнослужащих.
В структуре Евросоюза были созданы также собственные военно-политические и военные органы управления: Комитет по внешней политике и политике безопасности (КВПБ), Военный комитет и Военный штаб ЕС.
КВПБ, куда входят представители министерств иностранных дел в ранге послов, осуществляет координацию военно-политической деятельности стран Евросоюза, позволяя оперативно решать текущие проблемы в этой сфере.
Военный комитет ЕС является высшим военным органом Евросоюза, отвечающим за оценку военно-политической обстановки и подготовку предложений по задействованию военного потенциала стран-участниц в интересах разрешения кризисных ситуаций. Кроме того, на этот орган возложена организация взаимодействия с НАТО в военной области.
Важнейшие решения Военный комитет принимает в ходе заседаний главнокомандующих вооруженными силами (начальников генеральных штабов ВС) стран-членов Евросоюза, которые проводятся дважды в год. Его повседневная деятельность осуществляется на уровне национальных военных представителей. Председатель Военного комитета назначается Советом ЕС сроком на три года из числа представителей высшего командного состава стран-участниц Евросоюза (должность соответствует рангу армейского генерала по натовской градации).
Военный штаб ЕС отвечает за реализацию решений и планов Военного комитета, включая организацию и проведение операций под эгидой Евросоюза. Вместе с тем этот орган не имеет в своем постоянном распоряжении необходимых технических средств и достаточного количества подготовленного личного состава. В связи с этим пункты управления операциями сил реагирования развертываются на базе соответствующих органов ОВС НАТО в Европе или национальных вооруженных сил членов ЕС. Предложения о развертывании постоянно действующего оперативного центра, подчиненного Военному штабу, реализуются крайне медленно из-за отсутствия единогласного мнения по этому вопросу в рамках организации. На должность начальника Военного штаба ЕС назначается на ротационной основе корпусной генерал от вооруженных сил одной из стран-членов Евросоюза.
В развитие Хельсинкской декларации был разработан механизм формирования сил реагирования ЕС. В повседневных условиях части и подразделения, предназначенные для выделения в состав коалиционных группировок, должны находиться в национальном подчинении. Решение о выделении воинских контингентов принимаются самостоятельно руководством каждой из стран-участниц, исходя из государственных интересов. Свои конкретные обязательства члены Евросоюза внесли в каталог сил и средств, планируемых для передачи в оперативное подчинение этой организации. После увеличения в 2004 году состава ЕС до 25 стран и подписания соглашения об участии Норвегии в реализации ЕПБО в документ были включены: 17 бригад и 14 отдельных батальонов сухопутных войск и морской пехоты, свыше 350 боевых самолетов, более 100 кораблей и катеров (общая численность личного состава около 120 тыс. человек). Эти показатели утверждены с учетом необходимости ротации личного состава в зоне конфликта через четыре-шесть месяцев и не предполагают одновременного задействования всех упомянутых сил и средств.
В целях создания военно-промышленной основы для реализации ЕПБО в Евросоюзе были предприняты усилия по повышению эффективности работы национальных производителей продукции военного назначения. При активном участии руководства ЕС представители компаний начали переговоры об углублении научно-производственной кооперации, исключении дублирования усилий в ходе создания новых образцов, устранении чрезмерной конкуренции. Одновременно главы национальных ведомств, отвечающих за формирование оборонных заказов, активизировали консультации в целях реализации совместных программ закупок ВВТ. Основное внимание было уделено сотрудничеству в области авиационной, радиоэлектронной и кораблестроительной отраслей военно-промышленного комплекса. В свою очередь, политическое руководство Евросоюза стало более последовательно отстаивать интересы производителей ВВТ из стран-участниц ЕС на внутреннем и внешнем рынках. В 2004 году для более эффективного и комплексного решения вопросов военно-технического сотрудничества в структуре ЕС создано Европейское оборонное агентство.
Были налажены регулярные контакты между Евросоюзом и НАТО (встречи на высшем уровне, совместные заседания совета
Североатлантического союза и КВПБ), что позволило оперативно решать проблемы, возникающие во взаимоотношениях этих организаций. В 2002 году был подписан пакет соглашений «Берлин плюс», устанавливающих порядок использования в операциях ЕС военных ресурсов альянса.
Первым практическим мероприятием в рамках реализации ЕПБО стало проведение ЕС в 2003 году операции «Конкордия» в Македонии. Ее особенность заключалась в том, что она была организована в целях закрепления результатов операций Североатлантического союза в этой балканской стране при использовании структур оперативного планирования блока, систем связи, разведки и средств перебросок.
За ней последовала операция по пресечению межэтнических столкновений в Демократической Республике Конго (бывший Заир) «Артемис». Она вошла в историю как первый опыт самостоятельного применения ЕС военной силы. Подготовка и проведение этой операции были осуществлены без задействования натовских структур. В качестве страны-организатора выступила Франция, на базе штаба ВС которой создавались необходимые органы управления. Эта страна также выделила 1 500 человек в состав международных сил, насчитывавших до 1 800 военнослужащих.
Первый опыт Евросоюза в сфере урегулирования кризисов показал способность этой организации решать отдельные миротворческие задачи и позволил ее руководству шире взглянуть на приоритеты ЕПБО, прежде ограниченные выполнением Петерсбергских задач. Разработанная в конце 2003 года Европейская стратегия безопасности значительно дополнила перечень угроз, для отражения которых ЕС планирует задействовать свой военный потенциал. Наряду с региональными конфликтами к ним отнесены: международный терроризм, распространение оружия массового поражения, кризис системы государственного управления в «проблемных» странах, организованная преступность.
Анализ документа показывает, что Евросоюз стремится занять особое место в системе международной безопасности, соблюдая при этом баланс интересов и военно-политических функций с НАТО. Свою основную задачу эта организация видит в урегулировании кризисов, характеризующихся низким уровнем вооруженного противостояния, но осложненных комплексом сопутствующих политических, экономических и гуманитарных проблем, не поддающихся разрешению исключительно силовым путем и требующих согласованного применения как военных, так и невоенных (по терминологии ЕС - «гражданских») сил и средств. Вместе с тем функции гаранта глобальной безопасности для стран Запада и проведение операций в условиях высокой вероятности оказания противником серьезного вооруженного сопротивления на современном этапе Евросоюз признает за НАТО.
Необходимость выполнения положений европейской стратегии безопасности потребовала уточнения планов военного строительства, изложенных в Хельсинкской декларации. При этом на первое место были выдвинуты не количественные показатели коалиционных сил, а нормативы их готовности к применению. В 2004 году в ЕС завершилась разработка так называемой концепции боевых тактических групп (БТГ), которая предусматривает создание к 2008 году в составе сил реагирования 13 высокомобильных формирований численностью по 1,5 тыс. человек. При необходимости они должны за 5 сут подготовиться к переброске в район кризиса и действовать там автономно в течение месяца. Каждая группа в зависимости от характера поставленной боевой задачи может включать до четырех мотопехотных (пехотных) и одну танковую (бронекавалерийскую) роту, батарею полевой артиллерии, усиленный комплект подразделений боевого и тылового обеспечения.
Для перебросок боевых тактических групп планируется задействовать поддерживаемые в соответствующей степени готовности самолеты военно-транспортной авиации, десантные корабли стран-участниц, а также зафрахтованные самолеты и морские суда гражданских компаний.
По мнению западных военных экспертов, БТГ должны применяться для упреждающего реагирования на кризисные ситуации, создания условий для развертывания в зоне конфликта основных миротворческих контингентов, выполнения экстренных задач по защите и эвакуации граждан стран Евросоюза за рубежом.
Значительное внимание в ЕС уделяется также стабилизации обстановки в различных регионах в постконфликтный период, что предусматривает проведение мероприятий по окончательному разоружению незаконных формирований, захвату или уничтожению их лидеров, оказанию помощи местным властям в создании силовых структур, решению гуманитарных задач. В частности, в 2004 году Евросоюз начал на территории Боснии и Герцеговины миротворческую операцию «Алтея», в которой принимают участие около 7 тыс. военнослужащих из 33 стран.
Кроме того, опыт операций в бывшей Югославии показал, что после подавления вооруженного сопротивления международные миротворческие контингенты сталкивались с необходимостью решения несвойственных для вооруженных сил задач: борьба с преступностью, пресечение массовых беспорядков, организация системы административного управления, решение наиболее острых социально-гуманитарных проблем местного населения, восстановление объектов коммунального хозяйства, энергетики, транспорта. В связи с этим в Европейском союзе принято решение о создании гражданских антикризисных структур общей численностью до 15 тыс. человек, включающих подразделения правоохранительных органов, формирования спасателей, медиков, строителей, группы специалистов в области права и управления. Их планируется применять как самостоятельно, так и во взаимодействии с силами реагирования ЕС.
Важным компонентом гражданских антикризисных структур являются полицейские силы Евросоюза, которые в настоящее время проводят операции в Боснии и Герцеговине (параллельно с операцией «Алтея»), в Македонии, а также в Демократической Республике Конго. Эффективность этой формы антикризисной деятельности ЕС признана не только в рамках самой организации, но и на уровне ООН.
С целью повышения возможностей полицейских сил в текущем году должен завершиться процесс создания сил европейской жандармерии, в состав которых войдут соответствующие подразделения карабинерских войск Италии, национальной жандармерии Франции, военной жандармерии Нидерландов, гражданской гвардии Испании и национальной гвардии Португалии (всего до 3 тыс. человек). Эти силы должны быть способны в ходе операций, проводимых по решению Евросоюза, НАТО, ООН или ОБСЕ, поддерживать общественную безопасность, обеспечивать соблюдение режима и воинской дисциплины на объектах международных контингентов, оказывать помощь местным правоохранительным органам.
Приглашение к участию в совместной структуре получили и другие страны Евросоюза, а также кандидаты на вступление в ЕС, имеющие соответствующие военизированные формирования (жандармерию, национальную гвардию, пограничную охрану).
Важным направлением деятельности гражданских антикризисных структур Евросоюза является обеспечение оперативного и согласованного реагирования на стихийные бедствия в любой точке мира с целью локализации их последствий и недопущения гуманитарных катастроф. Так, в ходе состоявшейся в январе этого года внеочередного заседания Совета ЕС, на котором обсуждалась обстановка в странах Южной Азии, пострадавших от цунами, принято решение об усилении координации между государствами Евросоюза в сфере оперативного реагирования на стихийные бедствия.
Угроза со стороны международного терроризма, актуальность которой для европейских стран подтвердили теракты в Мадриде и Лондоне, деятельность организованных преступных сообществ, незаконная миграция поставили страны ЕС перед необходимостью разработки и реализации в рамках ЕПБО программ по обеспечению внутренней безопасности. В настоящее время в Евросоюзе ведется подготовка концепции совместных действий по защите населения от террористических атак с использованием ОМП и других высокоразрушительных средств. Предусмотренные концепцией меры должны также снизить риск техногенных катастроф и повысить готовность к ликвидации последствий стихийных бедствий. К их реализации предусматривается привлекать не только создаваемые в рамках ЕС гражданские антикризисные структуры, но и подразделения инженерных войск, силы и средства РХБЗ, военно-медицинские формирования, самолеты военно-транспортной авиации стран-участниц, силы специальных операций.
Все большее значение для безопасности государств Евросоюза приобретает охрана общих внешних границ, защита морских коммуникаций, связывающих Европу с Северной Америкой и основными регионами добычи углеводородного сырья. В этих целях предусматривается активно использовать многонациональные соединения ВМС, формируемые при участии стран ЕС («Евромарфор», франко-германскую группу надводных кораблей, испано-итальянское амфибийно-десантное соединение), а также силы европейской жандармерии.
В целом сотрудничество в сфере безопасности, в том числе и военной, является одним из важнейших направлений деятельности государств Евросоюза. Перспективы его дальнейшего развития определяются способностью этой организации решать существующие проблемы в политической и экономической сферах, которые особо проявились в период конституционного кризиса, разразившегося в этой организации. Существенное наращивание коалиционного военного потенциала ЕС невозможно без завершения реформы органов управления, упрощения процедуры принятия решений по принципиальным вопросам, преодоления дисбаланса в развитии между «старой» и «новой» Европой. Однако уже сейчас можно говорить о том, что Евросоюз состоялся как новый участник системы международной безопасности, последовательно и жестко отстаивающий собственные интересы.
Среди инструментов, призванных обеспечить защиту ЕС и от внешнего врага, и от гуманитарных проблем, вызванных беженцами, и от угрозы международного терроризма, а также способных повысить роль ЕС в мире, часто упоминается идея создания единых европейских вооруженных сил. Инициатива озвучена достаточно давно, но годы идут, а реальных шагов в этом направлении практически нет. В частности, еще Лиссабонский договор 2007 года обязал членов ЕС оказывать военную помощь любому из членов союза в случае, если в отношении него осуществлена агрессия. Кроме того, этот же договор заложил юридические основы для создания единой европейской армии. Однако члены ЕС не спешили реализовывать этот проект.
В зависимости от текущей политической конъюнктуры вопрос создания объединенных сил Европы всплывает то чаще, то реже. Вот и сейчас сразу несколько стран вспомнили о проекте. Однако позиции их столь различны, что говорить о перспективах скорого создания объединенной армии сложно. Так президент Чехии Милош Земан, который последовательно, на протяжении нескольких лет отстаивает идею создания единой европейской армии, считает , что именно ее отсутствие стало одним из основных факторов, не позволяющих эффективно противостоять потоку беженцев. С другой стороны, англоязычная пресса раздувает шумиху вокруг этого вопроса исключительно в связи с активной подготовкой к июньскому референдуму в Великобритании. Сторонники выхода из ЕС пытаются представить проект создания европейской армии еще одной угрозой суверенитету Британии и идеей, оттягивающей на себя необходимые для НАТО финансовые и материальные ресурсы.
Нынешнее руководство ЕС, похоже, не в состоянии решить стоящие перед Европой проблемы, а потому все больше внимания уделяется не Брюсселю с его безвольными бюрократами, а позиции локомотива евроинтеграции — Германии. Вот и сейчас в фокусе внимания политиков и журналистов оказалось решение Берлина отложить презентацию новой стратегии Германии в области обороны и безопасности на июль, пока не будут известны результаты британского референдума, дабы не оказывать давление на голосующих.
Подготовка этого документа началась еще год назад. В феврале 2015 года министр обороны ФРГ Урсула фон дер Ляйен заявила о начале разработки новой стратегии страны, которая должна заменить документ, действовавший с 2006 года. Уже тогда все обратили внимание, что в заявлении министра отмечалась необходимость отказа от ограничений военной политики , которые были присущи ФРГ на протяжении всех послевоенных лет.
Пока готовился документ, нет-нет да и появлялись заявления политиков о необходимости создания вооруженных сил Европы. То Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер убеждает , что единая армия гарантирует мир между членами ЕС и повысит авторитет Европы, то министр экономики Германии Вольфганг Шойбле призывает Германию больше вкладывать в создание единой армии Евросоюза.
До настоящего времени основной причиной пробуксовки этого проекта можно назвать не только сопротивление отдельных членов Евросоюза и неумелую политику Брюсселя, но и отсутствие у главного адепта евроинтеграции, Берлина, желания реально действовать в этом направлении. С началом кризиса на Украине и вступлением России в военные действия в Сирии Германия посчитала, что время действовать пришло. За заявлениями о серьезных угрозах европейской безопасности с востока и юга скрыто давнее желание Берлина развязать себе руки в вопросах проведения активной военной политики. Ранее любые поползновения в сторону повышения военной роли Германии в мире натыкались как на осуждение внутри немецкого общества, так и на противодействие других стран. Главным сдерживающим мотивом были обвинения в попытках возродить немецкий милитаризм, так дорого обошедшийся человечеству в XX веке.
Кстати, аналогичной тактики придерживается и правительство Абэ с той лишь разницей, что Германия вот уже 70 лет пытается продемонстрировать раскаяние за военные преступления, а Япония даже в этом не готова идти на уступки, что и сохраняет серьезные проблемы в отношениях с Китаем и Южной Кореей.
Несколько подпортил немецкую политику вопрос с беженцами. Волна азиатов и африканцев, хлынувшая в Европу, резко увеличила число евроскептиков. Для многих из них Германия и ее руководители стали олицетворять источник нарастающей проблемы. Глядя на беззубых еврочиновников в Брюсселе, чей политический запал обратно пропорционален росту проблем ЕС, у большинства европейцев уже нет сомнений в том, кто решает их общую судьбу. Именно Берлин все более авторитарно продвигает ключевые решения в Евросоюзе. Большинство государств или согласились идти в русле немецкой политики, или пытаются откровенным шантажом вырвать себе хоть какие-то преференции. Именно поэтому вслед за Британией в европейскую политическую моду вошли угрозы проведения референдумов о выходе из ЕС. Но большинство из этих угроз не более чем буря в стакане. Демократия по-европейски уже давно свелась к двухступенчатому процессу: бурные дебаты, а затем единогласное решение, навязанное сильнейшим. Правда, чем эта схема кардинально отличается от столь ненавистных либералам советской или китайской, не ясно. Каков смысл в предварительной дискуссии, если на принятие решения она не оказывает ровным счетом никакого влияния?
Но вернемся к европейской армии. Основным противовесом Германии в Европе остаются США. Помимо структур НАТО американцы обладают возможностью влиять непосредственно на политику отдельных членов Евросоюза. Особенно это заметно на примере Центральной и Восточной Европы. Дабы не вызывать подозрения у столь мощного соперника как Вашингтон, Берлин каждый свой шаг сопровождает заявлениями о важной роли НАТО и США в обеспечении европейской безопасности.
Несмотря на отсутствие прогресса в вопросе формирования единых вооруженных сил, нельзя говорить о том, что в направлении сотрудничества в военной сфере в Европе ничего не предпринималось. Если не брать в расчет деятельность в рамках НАТО, где первая скрипка принадлежит США, европейские страны отдавали предпочтение двусторонним или узкорегиональным договорам в области безопасности. В качестве примеров могут служить сотрудничество в рамках Вышеградской группы, шведско-финское партнерство, договоренности между Болгарией, Венгрией, Хорватией и Словенией. Эти и другие шаги европейских стран по сближению в военной сфере преследуют несколько целей:
повышение уровня подготовки военных специалистов;
улучшение взаимодействия и координации действий военных соседних государств;
отказ от российской и советской военной техники в пользу западных образцов (актуально для Восточной и Южной Европы);
углубление сотрудничества в сфере разработки и производства военной техники как для собственных нужд, так и для экспорта в третьи страны.
Следует отметить, что дополнительным стимулом к развитию сотрудничества в военной и военно-технической сферах является и одобренное на Уэльском саммите стран НАТО обязательство повысить уровень расходов на национальную оборону до 2% ВВП. И хотя часть членов ЕС не входят в НАТО, большинство государств Евросоюза, особенно в Восточной, Северной и Юго-Восточной Европе стремятся нарастить свои военные бюджеты.
Кроме того, ряд стран стараются решить за счет двустороннего и регионального сотрудничества вопросы развития собственного ВПК. Так, например, Польша в своей Программе поддержки региональной безопасности, рассчитанной на сотрудничество с восточноевропейскими государствами от Болгарии до Эстонии, в качестве одной из главных задач официально заявила продвижение польского ВПК за рубежом.
Германия в этом процессе также играет одну из ключевых ролей. Ее военный и промышленный потенциал, а также политическая поддержка способствуют развитию связей с соседями. Так, с Польшей немцы планируют разрабатывать бронетранспортеры, с французами и итальянцами — ударные беспилотники, с французами — новое поколение танков.
Последние годы наблюдается тенденция повышения степени взаимодействия и объединения военных разных стран в единые боевые подразделения. Как тут опять не вспомнить Великобританию, так демонстративно отстаивающую свой суверенитет и не желающую подчиняться европейцам. Это не мешает ей систематически проводить совместные учения с европейцами. Кстати последние масштабные франко-британские учения прошли не далее как в апреле 2016 года.
Еще одним примером может стать решение стран Бенилюкса объединить свои силы по защите воздушного пространства. В рамках договор «Ренегат», заключенного в прошлом году, ВВС Бельгии и Нидерландов смогут выполнять боевые задачи вплоть до боевых действий в воздушном пространстве всех трех государств.
На севере Европы между Финляндией и Швецией действует договор о совместной военно-морской группе, которая при выполнении боевых или учебных задач может использовать порты обеих стран.
В Восточной Европе реализовывается проект создания совместного польско-литовско-украинского батальона.
Но дальше всех продвинулись немецкие и голландские военные. Такой степени интеграции в Европе не было со времен Второй Мировой войны, когда войска одних государств входили в состав армий других стран. Так моторизованная бригада Нидерландов включена в состав немецкой дивизии быстрого реагирования. В свою очередь, морской десант Бундесвера вошел в качестве составной единицы в подразделение голландской морской пехоты. К концу 2019 года объединяемые подразделения должны быть полностью интегрированы и боеспособны.
Таким образом, процессы установления более тесных взаимосвязей между вооруженными силами европейских государств активно развиваются. Выход на более масштабный уровень интеграции сдерживался политическим противодействием со стороны правительств отдельных государств-членов ЕС и пассивностью руководства Евросоюза. События последних лет, активная пропагандистская кампания по формированию образа врага в лице России, желание располагать собственными силами для проведения военных операций за пределами ЕС — все это играет на руку сторонникам создания единой европейской армии.
Германия, остающаяся наиболее активным приверженцем интеграционных процессов в Европе, готова к тому, чтобы использовать сложившуюся ситуацию для запуска полномасштабной программы объединения военного потенциала европейских государств. На первоначальном этапе Берлин столкнется с теми же трудностями, которые тормозили этот процесс уже много лет. Однако, если новая стратегия Германии в области безопасности продемонстрирует решимость немецкого руководства отказаться от сдерживавших его ранее стереотипов, можно не сомневаться, Германия мобилизует свои силы и свой авторитет для достижения поставленной цели. Вопрос только в том, как отреагируют крупные геополитические игроки, в первую очередь, Россия и США на реальную перспективу появления вооруженных сил Европы.
Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер на днях заявил, что Европейскому союзу необходимо создать собственную армию. Главная цель этой армии, по слова еврочиновника, должна заключаться не в конкуренции с уже существующим военным альянсом НАТО, а в поддержании мира на континенте.
«Общая европейская армия показала бы миру, что между странами-членами ЕС никогда больше не будет войны », - заявил Юнкер.
Новость о создании единой европейской армии еще не носит характер конкретных программ или законов, а является лишь предложением, но уже сейчас она вызвала бурю разговоров как внутри ЕС, так и за его пределами. Что думают об этом сами страны-члены ЕС, какова реакция России, а также зачем Европе собственная армия - читайте в материале редакции .
Зачем ЕС собственная армия?
Идея создания единой европейской армии на континенте возникала еще в 70-80 годы прошлого века, но тогда такая инициатива была отклонена, несмотря на открытое противостояние с Советским Союзом. Сейчас же происходит , причем политики утверждают, что плоскость споров не выйдет за рамки экономических и политических ограничений. В этом свете создавать мощное военное подразделение, да еще и с лозунгом «против России», кажется верхом цинизма и провокацией.
Инициатор создания единой европейской армии в 21 веке называет две основные причины: экономическая выгода и "защита Европы от возможной российской агрессии". Юнкер уверен, что сейчас средства на оборону в странах ЕС распределяются неэффективно, а в случае объединения армия будет намного боеспособней, средства будут распределяться рационально. Вторая причина остро встала после начала противостояния с Россией.
«Мы знаем, что в настоящее время Россия больше не является нашим партнером, однако, нам следует обращать внимание на то, чтобы Россия не стала нашим врагом. Мы хотим решать наши проблемы за столом переговоров, но при этом иметь внутренний стержень, хотим защиты международного права и прав человека », - заявил министр обороны ФРГ Урсула фон дер Ляйен.
Некоторые эксперты заявляют, что не только «российская агрессия» могла стать причиной таких заявлений и инициатив. В последнее время Европа начинает отходить от американских стандартов, вернее, . Имея полную военную зависимость от США, это делать становится все сложнее.
Политологи полагают, что настоящим инициатором идеи создания единой армии выступает Берлин. Именно планы ФРГ и озвучил глава Еврокомиссии. Германия в последнее время стала рупором Европы, которая желает самостоятельности для континента.
Мнение Европы разделилось
После официального заявления главы Еврокомиссии в Европе начались разговоры о перспективе создания общей армии. В своем выступлении Жан-Клод Юнкер заявил, что сейчас европейские страны вместе тратят на оборону больше, чем какая-либо страна, эти средства уходят на содержание маленьких национальных армий. Они расходуются не эффективно, а создание единой армии Евросоюза помогло бы обеспечить на континенте мир.
Однако, идею Юнкера не поддержали в Лондоне. «Наша позиция предельно ясна. Оборона является ответственностью каждого конкретного государства, а не Евросоюза. Мы никогда не изменим нашу позицию в этом вопросе », - говорится в заявлении британского правительства, опубликованного вскоре после выступления Юнкера. Великобритания способна «похоронить» все начинания относительно единой армии ЕС, которая «покажет России, что ЕС не даст нарушить свои границы» - именно так обосновал еврочиновник необходимость создания объединения.
Справедливости ради, стоит отметить, что Британия – это единственная страна, которая открыто выступила против этой идеи. Большинство членов Евросоюза продолжают отмалчиваться и ждать дальнейшего развития событий. Единственной страной, которая открыто выступила за эту идею, стала, конечно же, Германия.
Итак, большинство стран ЕС заняли привычную позицию наблюдателей, они ждут официального решения основных игроков на евроринге. Отметим, что лидеры уже сделали свои заявления, но, как это ни странно, их мнения кардинально разнятся. Обсуждение вопроса о создании единой армии Европы запланировано на лето, до этого времени политики еще проведут большую полемику относительно необходимости вооруженных сил. Кто выиграет в этой схватке – консервативная Британия или прагматическая Германия - покажет время.
Армия ЕС. Реакция России и США
Создание единой армии Европы не будет нести защитный характер, а может только спровоцировать ядерную войну. Такое предположение высказал первый заместитель фракции Единая Россия, член комитета по обороне Франц Клинцевич. «В наш ядерный век дополнительные армии никакой безопасности не гарантируют. А вот свою провоцирующую роль они сыграть могут », - заявил политик.
В России на идею создания нового военного альянса уже непосредственно у границ страны. Председатель комитета Госдумы РФ по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками охарактеризовал заявления Юнкевича как «истерику и паранойю». Политик добавил, что Россия ни с кем воевать не собирается, и создавать защиту от эфемерного врага - вверх ненормальности.
Официальная реакция на планы создания единой армии ЕС еще не поступала из-за океана. Американские политики выдерживают паузу и не спешат со своей критикой или поддержкой. Однако, российские эксперты уверены, что Америка не поддержит планы ЕС, а создание единой армии будет восприниматься как конкуренция НАТО.
«Они считают, что все проблемы безопасности можно решить в рамках альянса. В частности, они приводят в пример операцию в Ливии, где США непосредственного участия не принимали, и все решалось при участии Франции, Италии, Великобритании. Подключались и самолеты других, более мелких европейских стран », - пояснил позицию США главный редактор журнала «Арсенал Отечества» Виктор Мураховский.
Армия ЕС против НАТО?
Говоря о перспективах создания армии ЕС, даже сам Жан-Клод Юнкер выразил осторожность в этом вопросе. Когда именно может начаться конкретная работа по этому вопросу, ему неизвестно.
«Создание единой европейской армии нереализуемо в ближайшей перспективе. Поэтому эта идея не может являться прямым ответом на сложившуюся обстановку вокруг безопасности. Её, скорее всего, можно было бы рассмотреть в качестве долгосрочного проекта Европы », - говорит глава МИД Эстонии Кейт Пентус-Розиманнус.
Ранее сообщалось, что обсуждение вопроса запланировано на лето этого года во время очередного саммита ЕС. Но перспективы у этого проекта туманны, так как свое неодобрение высказала ведущая страна ЕС - Великобритания.
Политологи сообщают, что обсуждение вопроса о создании единой армии Европы может внести раскол в Европейский Союз. Страны поделятся на два лагеря – «за самостоятельную армию» и «за проамериканское НАТО». Именно после этого можно будет увидеть, кто является настоящим «вассалом» Америки на континенте, а кто видит Европу независимой частью света.
Заранее можно предположить, что против идеи единой армии выступят Прибалтийские страны и Польша во главе с Великобританией, а самостоятельность Европы в военной безопасности будут отстаивать Германия и Франция.