Безуглеродная зона: крупные ГЭС и АЭС как ложная альтернатива. Строительство гэс в сибири и на дальнем востоке нарушает экологические права местного населения
Апрель 14, 2016
На следующей неделе в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке состоится подписание Парижского соглашения по климату, нацеленного на снижение объёма выбросов парниковых газов. Как могут события, происходящие в далёких от нас городах, повлиять на будущее Восточной Сибири, и в частности Красноярского края? Об этом наш разговор с российским координатором международной экологической коалиции "Реки без границ", директором красноярской экологической организации "Плотина" Александром Колотовым .
Давайте начнём наш разговор с самих парижских соглашений. Вас не было на Парижском климатическом саммите, но я знаю, что вы принимали активное участие в подготовке ряда совместных документов для парижской конференции, под которыми поставили свою подпись многие российские и зарубежные экологические организации. В чём суть этих обращений?
Действительно, перед парижской конференцией по климату была горячая пора для всех экологических организаций, старавшихся максимально использовать возможность донести свою позицию до делегаций государств - участников климатического саммита. Я тогда был в Будапеште, принимал участие в совещании рабочей группы по окружающей среде Гражданского форума ЕС - Россия, и нам, представителям российских и европейских экологических организаций, удалось согласовать совместное заявление, позднее представленное на парижской конференции.
Суть заявления проста: крупные ГЭС и АЭС не должны рассматриваться в качестве средств борьбы с изменением климата. Я точно знаю, что с подобными заявлениями обращались и другие экологические некоммерческие организации. Было также отдельное заявление нашей коалиции об угрозе влияния гидрогенерации на экосистему озера Байкал. Но в итоге наши худшие опасения подтвердились: парижские договорённости по факту мало затронули интересы крупной гидроэнергетики.
После завершения Парижского климатического саммита была взята некоторая пауза, и вот совсем недавно нам всем представили идею создания так называемой "безуглеродной зоны" в Восточной Сибири - в том числе и в Красноярском крае. Это такое, как нам сейчас представляют, неизбежное следствие парижских договорённостей, и мы теперь обречены жить без угольных станций, но зато с новыми ГЭС и АЭС?
Нет, вряд ли можно говорить о том, что идея безуглеродной зоны - это неизбежное следствие парижских договорённостей. Скорее, перед нами классический пример того, как крупные корпорации манипулируют запросами общества в своих корыстных интересах.
Экологи десятилетиями выступали против безудержного развития атомной энергетики и крупной гидрогенерации, а сейчас нам в России пытаются представить дело так, что будущее должно принадлежать крупным ГЭС и АЭС только по причине их "безуглеродности". Нет, это ложная альтернатива.
Мы не должны выбирать между чёрным небом ТЭЦ и радиоактивной Атлантидой АЭС и ГЭС. Самонадеянная опора на один вид генерации - в нашем случае на гидроэнергетику - может привести к опасному развитию событий.
Вспомните август 2009 года, аварию на Саяно-Шушенской ГЭС: массированных отключений электроэнергии, отопления, перевода предприятий на голодный энергопаёк не случилось прежде всего по той причине, что были задействованы резервные мощности угольной генерации, и мы все смогли спокойно пережить зиму и дождаться повторного ввода в строй гидроагрегатов ГЭС в Саянах.
Сейчас представим, что подобная ситуация случилась бы в безуглеродной Восточной Сибири. Масштабы бедствия можете оценить сами.
Тем не менее гидроэнергетика настойчиво позиционируется как производство "чистой энергии" в противовес "грязной" угольной генерации. Разве экологи не согласны с таким противопоставлением?
Опять-таки можно вспомнить Парижский климатический саммит. Тогда более 300 неправительственных организаций из 53 стран мира (в том числе наша организация) призвали участников переговоров отказаться от включения крупных ГЭС в любые инициативы по борьбе с изменением климата.
В заявлении перечислялось десять причин того, почему крупная гидроэнергетика не может считаться "чистой", но по факту таких причин гораздо больше. Я был одним из переводчиков на русский язык ставшего уже хрестоматийным отчёта "Плотины и развитие" независимой Всемирной комиссии по плотинам - там досконально разбирались все выгоды и потери, которые несёт для общества и окружающей среды строительство крупных плотин.
Итог был неутешительный для гидроэнергетиков: минусов от строительства больших плотин всё-таки больше, и они не могут считаться инструментом устойчивого развития.
К сожалению, сейчас гидроэнергетика снова отвоёвывает утраченные было позиции. Посмотрите, что происходит с Байкалом: российские гидроэнергетики успешно лоббируют понижение минимально допустимой отметки уровня воды в Байкале (это нужно для потенциального увеличения выработки электроэнергии Ангарским каскадом ГЭС), а их монгольские коллеги в содружестве с китайскими компаниями и Всемирным банком полным ходом идут к строительству крупных ГЭС на крупнейшем притоке Байкала, реке Селенге.
Для полного безуглеродного счастья некоторые горячие головы предлагают ещё построить АЭС в Гусиноозёрске, в окрестностях священного озера. О таком ли будущем Байкала мы все мечтаем?
Вы говорите про "безуглеродное счастье", а многие эксперты сейчас говорят, что основная суть идеи "безуглеродной зоны" - это вовсе не забота об окружающей среде, а идеологически верное для XXI века обоснование перераспределения доходов из одного сектора энергетики в другой…
Да, но зачем нам перераспределять доходы угольщиков в пользу атомной генерации и крупной гидроэнергетики, которые никак не могут считаться энергетикой будущего? Печально, что чиновники видят самый простой путь - "отнять и поделить".
Формально, конечно, речь не идёт о том, что прямо завтра мы закроем и угольные разрезы, и угольные ТЭЦ. Но можно создать такую экономическую ситуацию, что собственникам в угольной отрасли придётся самим закрывать свои производства. То есть накинуть удавку углеродного налога на трубы ТЭЦ и включить режим наибольшего благоприятствования для ядерных реакторов и гидротурбин.
Самый последний пример - Богучанская ГЭС в Красноярском крае. Сразу после достройки она оказалась перед перспективой технического дефолта, поскольку не могла расплатиться по взятым на строительство кредитам. Тогда одним росчерком пера Богучанскую ГЭС поставили в особое, привилегированное положение на зарегулированном энергорынке, разрешив продавать огромные объёмы электроэнергии по свободным рыночным ценам.
И БоГЭС сразу стала генерировать прибыль в сотни миллионов рублей ежегодно - даже без запуска в эксплуатацию крупнейшего потребителя своей электроэнергии, Богучанского алюминиевого завода. Что мешает чиновникам повторить такой трюк ещё раз и превратить очередного энергобанкрота в процветающего генератора?
В начале нашей беседы вы упомянули, что подход к реализации парижских договорённостей в нашей стране оправдывает ваши худшие прогнозы. Есть ли теперь у вас прогноз в отношении того, к чему приведёт создание безуглеродной зоны в Красноярском крае? Ожидать ли нам строительства новых ГЭС и АЭС?
Не знаю, насколько такая идея поспособствует развитию у нас атомной генерации. Пару месяцев назад, в преддверии Красноярского экономического форума, громко озвучивалась идея строительства мощной АЭС в Железногорске, но, даже не принимая в расчёт экологические соображения, я сомневаюсь в экономической целесообразности данного проекта.
Что же касается строительства новых крупных ГЭС под предлогом создания безуглеродной зоны в Восточной Сибири - да, видимо, на это и делается сейчас расчёт. Можно ожидать реанимацию проекта строительства Нижнебогучанской ГЭС на Ангаре - видимо, на деньги международных финансовых институтов, которые находятся под контролем Китая.
Да и рынок сбыта огромных объёмов электроэнергии от новых ГЭС в Восточной Сибири очевиден - конечно, это китайские заводы и фабрики. Уже сейчас можно прогнозировать, что Китай будет на весь мир заявлять о закрытии своих угольных ТЭЦ в целях глобальной борьбы с изменением климата, одновременно поддерживая и деньгами, и трудовыми ресурсами уничтожение сибирских рек ради строительства у нас новых ГЭС для экспорта электроэнергии в Поднебесную.
А сибирякам будут в утешение говорить приятные слова: что мы находимся на переднем крае борьбы за лучшее климатическое будущее планеты и живём в инновационном кластере под названием "безуглеродная зона".
Да, довольно мрачная картина. А у вас, как у представителя экологического сообщества, есть ли альтернативный вариант развития энергетики в Восточной Сибири, который бы учитывал важность климатической адаптации и снижения вредного воздействия на окружающую среду?
Разумеется, и такая альтернатива озвучивается довольно давно. Если мы действительно желаем адаптировать нашу энергетику к климатическим вызовам XXI века, то нам нужно всерьёз заняться, во-первых, энергоэффективностью существующих источников генерации и энергосбережением, а во-вторых, стимулировать развитие децентрализованных ВИЭ (возобновляемых источников энергии): солнечных, ветровых, геотермальных станций, биогазовых установок.
Даже крупные ГЭС уязвимы перед изменением климата: сейчас у нас идёт маловодный цикл, который влияет на выработку электроэнергии на гидроэлектростанциях, потом наступит многоводье и возрастут риски подтопления селитебных территорий. В этом отношении ВИЭ куда лучше приспособлены к климатическим изменениям.
Но мы отстаём в развитии альтернативной энергетики от Европы, от Америки, от Китая и количественно, и качественно. Поэтому парижские соглашения по климату должны дать нам стимул сократить отставание России в альтернативной энергетике, а не поддерживать на плаву энергетику ложной альтернативы - крупные ГЭС и АЭС.
На следующей неделе в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке состоится подписание Парижского соглашения по климату, нацеленного на снижение объёма выбросов парниковых газов. Как могут события, происходящие в далёких от нас городах, повлиять на будущее Восточной Сибири, и в частности Красноярского края? Об этом наш разговор с российским координатором международной экологической коалиции "Реки без границ", директором красноярской экологической организации "Плотина" Александром Колотовым .
— Давайте начнём наш разговор с самих парижских соглашений. Вас не было на Парижском климатическом саммите, но я знаю, что вы принимали активное участие в подготовке ряда совместных документов для парижской конференции, под которыми поставили свою подпись многие российские и зарубежные экологические организации. В чём суть этих обращений?
— Действительно, перед парижской конференцией по климату была горячая пора для всех экологических организаций, старавшихся максимально использовать возможность донести свою позицию до делегаций государств — участников климатического саммита. Я тогда был в Будапеште, принимал участие в совещании рабочей группы по окружающей среде Гражданского форума ЕС — Россия, и нам, представителям российских и европейских экологических организаций, удалось согласовать совместное заявление, позднее представленное на парижской конференции.
Суть заявления проста: крупные ГЭС и АЭС не должны рассматриваться в качестве средств борьбы с изменением климата. Я точно знаю, что с подобными заявлениями обращались и другие экологические некоммерческие организации. Было также отдельное заявление нашей коалиции об угрозе влияния гидрогенерации на экосистему озера Байкал. Но в итоге наши худшие опасения подтвердились: парижские договорённости по факту мало затронули интересы крупной гидроэнергетики.
— После завершения Парижского климатического саммита была взята некоторая пауза, и вот совсем недавно нам всем представили идею создания так называемой "безуглеродной зоны" в Восточной Сибири — в том числе и в Красноярском крае. Это такое, как нам сейчас представляют, неизбежное следствие парижских договорённостей, и мы теперь обречены жить без угольных станций, но зато с новыми ГЭС и АЭС?
— Нет, вряд ли можно говорить о том, что идея безуглеродной зоны — это неизбежное следствие парижских договорённостей. Скорее, перед нами классический пример того, как крупные корпорации манипулируют запросами общества в своих корыстных интересах.
Экологи десятилетиями выступали против безудержного развития атомной энергетики и крупной гидрогенерации, а сейчас нам в России пытаются представить дело так, что будущее должно принадлежать крупным ГЭС и АЭС только по причине их "безуглеродности". Нет, это ложная альтернатива.
Мы не должны выбирать между чёрным небом ТЭЦ и радиоактивной Атлантидой АЭС и ГЭС. Самонадеянная опора на один вид генерации — в нашем случае на гидроэнергетику — может привести к опасному развитию событий.
Вспомните август 2009 года, аварию на Саяно-Шушенской ГЭС: массированных отключений электроэнергии, отопления, перевода предприятий на голодный энергопаёк не случилось прежде всего по той причине, что были задействованы резервные мощности угольной генерации, и мы все смогли спокойно пережить зиму и дождаться повторного ввода в строй гидроагрегатов ГЭС в Саянах.
Сейчас представим, что подобная ситуация случилась бы в безуглеродной Восточной Сибири. Масштабы бедствия можете оценить сами.
— Тем не менее гидроэнергетика настойчиво позиционируется как производство "чистой энергии" в противовес "грязной" угольной генерации. Разве экологи не согласны с таким противопоставлением?
— Опять-таки можно вспомнить Парижский климатический саммит. Тогда более 300 неправительственных организаций из 53 стран мира (в том числе наша организация) призвали участников переговоров отказаться от включения крупных ГЭС в любые инициативы по борьбе с изменением климата.
В заявлении перечислялось десять причин того, почему крупная гидроэнергетика не может считаться "чистой", но по факту таких причин гораздо больше. Я был одним из переводчиков на русский язык ставшего уже хрестоматийным отчёта "Плотины и развитие" независимой Всемирной комиссии по плотинам — там досконально разбирались все выгоды и потери, которые несёт для общества и окружающей среды строительство крупных плотин.
Итог был неутешительный для гидроэнергетиков: минусов от строительства больших плотин всё-таки больше, и они не могут считаться инструментом устойчивого развития.
К сожалению, сейчас гидроэнергетика снова отвоёвывает утраченные было позиции. Посмотрите, что происходит с Байкалом: российские гидроэнергетики успешно лоббируют понижение минимально допустимой отметки уровня воды в Байкале (это нужно для потенциального увеличения выработки электроэнергии Ангарским каскадом ГЭС), а их монгольские коллеги в содружестве с китайскими компаниями и Всемирным банком полным ходом идут к строительству крупных ГЭС на крупнейшем притоке Байкала, реке Селенге.
Для полного безуглеродного счастья некоторые горячие головы предлагают ещё построить АЭС в Гусиноозёрске, в окрестностях священного озера. О таком ли будущем Байкала мы все мечтаем?
— Вы говорите про "безуглеродное счастье", а многие эксперты сейчас говорят, что основная суть идеи "безуглеродной зоны" — это вовсе не забота об окружающей среде, а идеологически верное для XXI века обоснование перераспределения доходов из одного сектора энергетики в другой…
— Да, но зачем нам перераспределять доходы угольщиков в пользу атомной генерации и крупной гидроэнергетики, которые никак не могут считаться энергетикой будущего? Печально, что чиновники видят самый простой путь — "отнять и поделить".
Формально, конечно, речь не идёт о том, что прямо завтра мы закроем и угольные разрезы, и угольные ТЭЦ. Но можно создать такую экономическую ситуацию, что собственникам в угольной отрасли придётся самим закрывать свои производства. То есть накинуть удавку углеродного налога на трубы ТЭЦ и включить режим наибольшего благоприятствования для ядерных реакторов и гидротурбин.
Самый последний пример — Богучанская ГЭС в Красноярском крае. Сразу после достройки она оказалась перед перспективой технического дефолта, поскольку не могла расплатиться по взятым на строительство кредитам. Тогда одним росчерком пера Богучанскую ГЭС поставили в особое, привилегированное положение на зарегулированном энергорынке, разрешив продавать огромные объёмы электроэнергии по свободным рыночным ценам.
И БоГЭС сразу стала генерировать прибыль в сотни миллионов рублей ежегодно — даже без запуска в эксплуатацию крупнейшего потребителя своей электроэнергии, Богучанского алюминиевого завода. Что мешает чиновникам повторить такой трюк ещё раз и превратить очередного энергобанкрота в процветающего генератора?
— В начале нашей беседы вы упомянули, что подход к реализации парижских договорённостей в нашей стране оправдывает ваши худшие прогнозы. Есть ли теперь у вас прогноз в отношении того, к чему приведёт создание безуглеродной зоны в Красноярском крае? Ожидать ли нам строительства новых ГЭС и АЭС?
— Не знаю, насколько такая идея поспособствует развитию у нас атомной генерации. Пару месяцев назад, в преддверии Красноярского экономического форума, громко озвучивалась идея строительства мощной АЭС в Железногорске, но, даже не принимая в расчёт экологические соображения, я сомневаюсь в экономической целесообразности данного проекта.
Что же касается строительства новых крупных ГЭС под предлогом создания безуглеродной зоны в Восточной Сибири — да, видимо, на это и делается сейчас расчёт. Можно ожидать реанимацию проекта строительства Нижнебогучанской ГЭС на Ангаре — видимо, на деньги международных финансовых институтов, которые находятся под контролем Китая.
Да и рынок сбыта огромных объёмов электроэнергии от новых ГЭС в Восточной Сибири очевиден — конечно, это китайские заводы и фабрики. Уже сейчас можно прогнозировать, что Китай будет на весь мир заявлять о закрытии своих угольных ТЭЦ в целях глобальной борьбы с изменением климата, одновременно поддерживая и деньгами, и трудовыми ресурсами уничтожение сибирских рек ради строительства у нас новых ГЭС для экспорта электроэнергии в Поднебесную.
А сибирякам будут в утешение говорить приятные слова: что мы находимся на переднем крае борьбы за лучшее климатическое будущее планеты и живём в инновационном кластере под названием "безуглеродная зона".
— Да, довольно мрачная картина. А у вас, как у представителя экологического сообщества, есть ли альтернативный вариант развития энергетики в Восточной Сибири, который бы учитывал важность климатической адаптации и снижения вредного воздействия на окружающую среду?
— Разумеется, и такая альтернатива озвучивается довольно давно. Если мы действительно желаем адаптировать нашу энергетику к климатическим вызовам XXI века, то нам нужно всерьёз заняться, во-первых, энергоэффективностью существующих источников генерации и энергосбережением, а во-вторых, стимулировать развитие децентрализованных ВИЭ (возобновляемых источников энергии): солнечных, ветровых, геотермальных станций, биогазовых установок.
Даже крупные ГЭС уязвимы перед изменением климата: сейчас у нас идёт маловодный цикл, который влияет на выработку электроэнергии на гидроэлектростанциях, потом наступит многоводье и возрастут риски подтопления селитебных территорий. В этом отношении ВИЭ куда лучше приспособлены к климатическим изменениям.
Но мы отстаём в развитии альтернативной энергетики от Европы, от Америки, от Китая и количественно, и качественно. Поэтому парижские соглашения по климату должны дать нам стимул сократить отставание России в альтернативной энергетике, а не поддерживать на плаву энергетику ложной альтернативы — крупные ГЭС и АЭС.
Сергей КРАСНОВ (“Красноярский рабочий”, 14.04.2016)
В 30-е гг. идея освоения гидроресурсов небольших рек отошла на второй план. В советской прессе появились статьи под заголовками "Страна АЕ", "Ангарстрой", "Большой Ангарстрой", посвященные освоению гидроэнергетических ресурсов крупных сибирских рек - Ангары и Енисея. В те годы начиналась социалистическая индустриализация, символами которой стали гигантские стройки страны: Днепрогэс, Волховстрой, Магнитка. Одновременно намечались планы развития производительных сил на востоке, в том числе возведение мощных ГЭС, прокладка в тайге невиданных по длине и мощности линий электропередач, строительство крупнейших металлургических заводов. Уже тогда в Восточной Сибири предполагали создать на базе дешевой электроэнергии мировой центр по выплавке алюминия.
Под руководством академика И.Г.Александрова, в рамках Ангарского бюро, возобновляются широкомасштабные комплексные исследования природных ресурсов Приангарья, и в частности гидроресурсов Ангары. Вновь организуются гидрологические станции, закрывшиеся после революции. По заданию Госплана СССР Бюро разрабатывает схему комплексного использования Ангары. В этой работе принимают участие известные ученые и практики: эконом-географ профессор Н.Н.Колосовский, инженер-энергетик В.М.Малышев и др.
Возможности гидроэнергетического строительства в Приангарье обсуждались на областных партийных конференциях и на заседаниях президиума Госплана СССР. В те годы предлагалось два проекта: "Малый Ангарстрой", предусматривающий создание нескольких гидроэлектростанций между Байкалом и Черемхово, и "Большой Ангарстрой", намечавший в отдаленной перспективе возведение мощных гидроэлектростанций в порожистой части реки, начиная от Братска и до устья Ангары. Идеи всех проектов были обобщены и представлены в докладе на Первой всесоюзной конференции по развитию производительных сил СССР (1932), рассмотревшей возможность строительства на Ангаре нескольких гидроэлектростанций: Байкальской, Бархатовской, Братской, Шаманской, Игреньской и Каменской. Впоследствии детальное изучение района между Иркутском и с. Бархатово заставило отказаться от сооружения Бархатовской ГЭС (202 км от истока). Вместо нее предлагалось строительство двух промежуточных ГЭС, Суховской и Тельминской.
К середине 30-х гг. были подготовлены следующие основополагающие
документы:
Рабочая гипотеза комплексного использования Ангары;
Предварительная схема освоения ее верхнего участка до Братска;
Схематический проект первоочередной Байкальской (Иркутской)
ГЭС;
Технико-экономическая схема Братского энергопромышленного комплекса промышленных предприятий - потребителей электроэнергии. Перечисленные документы обосновывали строительство на Ангаре каскада электростанций с использованием на них перепада высот в 333 м (из имеющихся 380 м), а остальные 47 м намечалось оставить для водохранилища Енисейской ГЭС, которую предлагалось разместить ниже устья Ангары. Подпор водохранилища должен был доходить до нижней ступени Ангарского каскада - Богучанской ГЭС. Все эти предложения были рассмотрены и в целом одобрены экспертной комиссией Госплана СССР в 1936 г. Однако работы по реализации этих проектов так и не начались.
Они возобновились только после Великой Отечественной войны. И уже в 1947 г. Конференция по развитию производительных сил Иркутской области рекомендовала правительству начать освоение гидроресурсов Ангары, развивая при этом на базе дешевой электроэнергии и местных источников сырья алюминиевую, химическую, горнорудную и другие энергоемкие отрасли. Было признано целесообразным возведение между Иркутском и Байкалом только одной большой ГЭС. Академик А.В.Винер, возражая сторонникам строительства на этом участке двух электростанций, сравнил верхнее течение Ангары с драгоценным алмазом, делить который на части расточительно. Всего на Ангаре предлагалось разместить шесть гидроэлектростанций с общей установленной мощностью до 14 ГВт и среднегодовой выработкой около 70 млрд кВт/ч электроэнергии (таблица ). К реализации этих предложений приступили сразу после проведения конференции. Были выполнены дополнительные проектно-изыскательские работы и в 1949 г. подготовлено проектное задание, а еще через два года - технический проект строительства первенца Ангарского каскада - Иркутской ГЭС.
Таблица
Гидроэнергетические характеристики ГЭС Ангарского каскада,
строительство которых предлагалось на конференции 1947г.
Гидроэлектро- станция |
Расстояние от истока, км |
Напор ГЭС, м |
Площадь водохранилища, км 2 |
Объем водохранилища, км 3 |
Мощ- ность, МВт |
|
Полный | Полезный | |||||
Иркутская | 65 | 31 | 200 (31500) * |
2,5 (23000) * |
46 * | 660 |
Суховская | 108 | 12 | 63 | 0,4 | 0,06 | 400 |
Тельминская | 147 | 12 | 91 | 0,4 | 0,03 | 400 |
Братская | 697 | 106 | 5470 | 169 | 48 | 4500 ** |
Усть-Илимская | 1008 | 88 | 1873 | 59 | 3 | 4320 |
Богучанская *** | 1451 | 71 | 2336 | 58 | 2 | 4000 |
* С учетом площади и запаса воды оз.Байкал.
** По первоначальному проекту - 3600 МВт.
*** Гидроузел Богучанской ГЭС будет находиться за пределами
Иркутской области
Иркутская ГЭС
Участок Ангары от Байкала до Иркутска привлекал гидростроителей еще в дореволюционный период. Он имел почти идеальную зарегулированность стока, благоприятные горно-геологические условия для строительства гидроузла и создания крупного водохранилища, использующего громадную площадь оз.Байкал. Наличие рядом крупного города с его промышленными предприятиями давало надежных потребителей электроэнергии, позволяло в короткие сроки создать мощную строительную базу для возведения ГЭС.
К началу 50-х гг. был подготовлен технический проект на строительство Иркутской ГЭС мощностью 660 МВт (половина мощности всех электростанций плана ГОЭЛРО). Решение о ее сооружении было принято правительством в январе 1950 г., и уже через месяц в створе будущей ГЭС появились первые гидростроители.
Возведение ГЭС началось в тяжелых условиях. Не хватало опытных специалистов, рабочих, механизмов, жилья. Не было опыта сооружения гидроузлов и, особенно, гравийно-песчаных плотин на подобных реках, в суровых климатических условиях, при высокой сейсмичности. До этого подобные плотины строились только в Японии, однако ангарских масштабов Япония не знала.
Место для гидроузла выбрали в 65 км от оз.Байкал. Гравийно-песчаная плотина и здание гидроэлектростанции совмещенного типа имели общую длину 2,6 км и подняли уровень Ангары перед Иркутском на 28 м. Образовавшееся при этом водохранилище имело площадь 200 кв.км и объем воды 2,5 куб.км.
На Иркутском гидроузле не предусмотрели сливную плотину, обязательную для многих ГЭС, поскольку Ангара в своем истоке зарегулирована Байкалом и имеет постоянный расход воды (около 2 тыс. кубометров/с). Для сброса больших объемов воды в здании гидроэлектростанции разместили особые регулируемые отверстия с возможной пропускной способностью 6 тыс. кубометров/с.
В зоне затопления Иркутского водохранилища на берегах Ангары оказались 58 населенных пунктов, участок шоссейной дороги Иркутск-Листвянка и железнодорожная линия Иркутск - Михалево - Подорвиха - Байкал. Кроме того, вследствие сооружения плотины Иркутской ГЭС поднялся и уровень Байкала. Вдоль его побережья, в пониженных дельтовых речных участках, в зону затопления попало около 100 тыс. га земли, 127 населенных пунктов, из них 9 городских. Всего в период строительства Иркутской ГЭС было переселено 3,3 тыс. дворов (17 тыс. чел.). На новые места были перенесены промышленные предприятия, а взамен старых поселков возникли новые. Была проложена новая автодорога от Иркутска до пос.Листвянка, а также железная дорога из Иркутска по долине р.Олхи через перевал до Слюдянки.
В мае 1951 г. был вынут первый ковш грунта из котлована будущей гидроэлектростанции. Вскоре к берегам Ангары пошел поток машин и механизмов со всей страны: уральские экскаваторы, минские самосвалы, харьковские турбины, новосибирские генераторы.
В мае 1952 г. из г.Ангарска, с только что введенной в эксплуатацию ТЭЦ-1, к месту строительства протянули ЛЭП-220 - первую линию высокого напряжения в Восточной Сибири. В июне 1954 г. в фундамент здания ГЭС был уложен первый бетон. Спустя два года Ангару перекрыли. И уже в конце 1957 г. ввели в промышленную эксплуатацию первые энергоагрегаты мощностью 82,5 МВт. В сентябре 1958 г. досрочно пустили последний, восьмой, энергоагрегат. Иркутская ГЭС стала работать на полную проектную мощность с ежегодной выработкой 4,2 млрд кВт/ч электроэнергии. Народное хозяйство Приангарья получило самую дешевую в мире электроэнергию. Давняя мечта сибиряков о покорении могучей Ангары осуществилась.
После строительства гидроэлектростанции уровень Байкала повысился почти на 1 м, он превратился в часть водохранилища с общим объемом воды 46,4 куб.км. Основная часть этого объема (99%) приходится на чашу озера. При этом Иркутское водохранилище (как и Братское) стало водохранилищем многолетнего регулирования, что дало возможность регулировать приток около половины стока Ангары в створы Братской и Усть-Илимской гидроэлектростанций.
В начале 50-х годов, при проектировании ГЭС, инженеры Гидропроекта предлагали для повышения мощности всех гидроэлектростанций Ангарского каскада направленным взрывом создать проран в истоке Ангары. Дело в том, что объем ее стока и уровень сработки Иркутского водохранилища ограничивались уровнем дна реки в ее истоке. Это ограничение влияло на пропускную способность истока и, следовательно, на расход воды на Иркутской ГЭС, особенно при низких уровнях Байкала. Главный инженер сектора Ангары Московского отделения Гидропроекта Н.А.Григорович предложил создать в истоке реки (у Шаман-камня) проран глубиной 25 м, что позволяло дополнительно направить в Ангару около 120 куб.км/год воды и тем самым увеличить среднегодовую выработку электроэнергии на Иркутской и Братской ГЭС на 32 млрд кВт-ч. Однако эта идея вызвала протесты и осталась нереализованной. Иркутские ученые, писатели и общественные деятели опубликовали в октября 1958 г. открытое письмо-протест в "Литературной газете".
Иркутская ГЭС была первой в каскаде запланированных гидроэлектростанций на Ангаре и первой крупной ГЭС в Восточной Сибири. Она стала своеобразной кузницей кадров. Гидростроители и энергетики, прошедшие здесь школу, впоследствии успешно трудились на других гидроэлектростанциях Сибири: Братской, Усть-Илимской, Красноярской, Хантайской, Саяно-Шушенской, Зейской.
Братская ГЭС
При подготовке проекта строительства второй ангарской ГЭС рассматривались три варианта размещения гидроузла: в Дубынинском, Братском и Падунском сужениях. Размещение плотины в Дубынинском сужении, в 45 км ниже Падунского порога, позволяло создать более крупное водохранилище, но требовало дополнительных подготовительных работ, увеличивало продолжительность строительства. Создание гидроузла на Братских порогах, выше существовавшего тогда железнодорожного моста магистрали Тайшет-Лена, довало возможность сохранить этот мост и часть прибрежного участка железной дороги, но также требовало значительных затрат из-за худших геологических условий створа. Падунское сужение, между мысом Пурсей и скалой Журавлиная грудь, расположенное в 30 км севернее старого Братска, оказалось наиболее подходящим. Сужение представляло собой почти 4-километровый участок реки, сжатый отвесными скалами. Оно было образовано вышедшей на поверхность мощной пластовой интрузией траппов. Здесь по узкому коридору, шириной менее 1 км, пробивался поток воды мощностью в 2,9 тыс. кубометров в сек.
В 1949 г. в районе будущей ГЭС появилась экспедиция по изучению места ее створа. Через пять лет начались подготовительные работы, а в 1956 г. Совет Министров СССР утвердил проектное задание на строительство Братской ГЭС мощностью 3600 МВт (впоследствии мощность была доведена до 4500 МВт). Для обеспечения новостройки электроэнергией от Иркутской ГЭС к Братску проложили ЛЭП-220 протяженностью 628 км. К ноябрю 1957 г., раньше, чем предусматривали нормативные сроки, ее поставили под напряжение. В начале 1957 г., со льда, было перекрыто почти две трети правобережного участка реки. Перекрытие зимой позволило снизить себестоимость и на многие месяцы сократить сроки сооружения котлована первой очереди ГЭС. В марте 1959 г. уложили первый бетон в фундамент плотины. В июне 1959 г. началось перекрытие левобережного 110-метрового участка Ангары, и за рекордно короткий срок (19 дней) коллектив Братскгэсстроя направил стремительный поток многоводной Ангары через водосливные проемы бетонной плотины. В июне 1960 г. начали монтаж первого энергоагрегата, который уже к ноябрю 1961 г. был поставлен под промышленную нагрузку. Через пять с небольшим лет водохранилище наполнилось до проектной отметки и мощность ГЭС достигла 4,1 ГВт. При этом на выработку 1 кВт/ч электроэнергии расходовалось около 4 кубометров воды. В 1967 г. государственная комиссия приняла гидроэлектростанцию в эксплуатацию.
В результате сооружения плотины вода Ангары поднялась на высоту 130 м и образовалось водохранилище площадью около 5,5 тыс.кв.км и с объемом воды 169,3 куб.км, или 1,85 годового стока Ангары в створе гидроэлектростанции. Подпор водохранилища распространился на 570 км по Ангаре, на 370 км по р.Оке и на 180 км по р.Ии.
До создания Братской ГЭС в Сибири эксплуатировалось всего два крупных водохранилища: Иркутское на Ангаре и Новосибирское на Оби. Братское водохранилище стало крупнейшим искусственным водоемом мира. Оно превысило по величине Асуанское водохранилище на р.Нил и в то время было сопоставимо только с водохранилищем Кариба на р.Замбези в Южной Родезии.
В зоне затопления рукотворного Братского моря оказалось 130 тыс. га сельскохозяйственных угодий, десятки колхозов, 16 тыс. сельских дворов, участок Ленской железной дороги и железнодорожный мост через р.Ангару. Из зоны водохранилища пришлось переносить 57 промышленных предприятий и 238 населенных пунктов, среди которых Братск, Заярск, Усть-Уда, Тельма, Балаганск, Нукуты, Тангуй и многие другие известные поселки Приангарья. Некоторые работы по перемещению проводились в городах Свирске и Усолье-Сибирском. В зоне затопления оказалось около 40 млн кубометров леса. Для его эффективной вывозки специалисты Гипролестранса предложили оригинальный способ. Часть заготовленной древесины была связана в плоты и оставлена на берегах. Подъем воды в водохранилище заставил всплыть плоты, а буксирные катера доставили их к местам потребления и складирования, в основном на Братский лесопромышленный комплекс.
Одновременно с возведением гидроэлектростанции в районе была создана мощная строительная база, проложены сотни километров асфальтированных дорог, построены объекты социальной инфраструктуры и крупные промышленные предприятия, способные потреблять вырабатываемую электроэнергию.
Братская ГЭС стала одной из крупнейших в мире. Ее мощность втрое превышает мощность электростанций, создание которых предусматривалось планом ГОЭЛРО. Одна ее турбина в 4 раза мощнее всех турбин Волховской ГЭС. По общей установленной мощности Братская ГЭС уступает только Красноярской и Саяно-Шушенской. Ежегодно на Братской ГЭС вырабатывается около 25 млрд кВт/ч электроэнергии - примерно столько же, сколько давали в свое время Куйбышевская и Сталинградская гидроэлектростанции вместе взятые.
Усть-Илимская ГЭС
Место для сооружения третьей гидроэлектростанции Ангарского каскада выбрали ниже устья р.Илим, в 250 км от Братска, возле Толстого Мыса. Первый десант к створу будущей ГЭС прибыл в декабре 1962 г. Строительство гидроузла началось в марте 1966 г. В феврале 1967 г. была перекрыта левобережная часть русла Ангары, а в августе 1969 г. - правобережная его часть. При сооружении гидроузла использовалась строительная база Братскгэсстроя. В эксплуатацию ГЭС сдали в 1974 г.
По установленной мощности (4,3 ГВт) Усть-Илимская ГЭС сопоставима с Братской ГЭС, но превосходит ее по экономическим показателям. Объем водной массы Усть-Илимского водохранилища - 59 куб.км, площадь водной поверхности - 1,8 тыс. кв.км. Оно простирается в долине Ангары и ее притока - Илима. Протяженность Ангарского плеса - 302 км, Илимского залива - 299 км. Максимальная ширина водохранилища 10-12 км.
Суховская и Тельминская ГЭС
В середине 50-х годов разрабатывались проекты строительства на Ангаре еще двух гидроэлектростанций, установленной мощностью по 400 МВт каждая. Они должны были разместиться между Иркутской ГЭС и Братским водохранилищем: одна вблизи железнодорожной станции Суховская, другая - возле старинного сибирского села Тельма. Каждая гидроэлектростанция должна была иметь плотину с напором в 12 м. Это создало бы два водохранилища площадью 63 кв.км (Суховское) и 91 кв.км (Тельминское) с объемом воды по 0,4 куб.км, что обеспечило бы среднегодовую выработку электроэнергии до 1,6-1,9 млрд кВт-ч. Однако наличие крупных ангарских ГЭС и избыток электроэнергии в Приангарье сделали строительство данных ГЭС неактуальным, во всяком случае в среднесрочной перспективе.
Мамаканская ГЭС
В 50-е годы в Ленском золотопромышленном районе, на р.Мамакан (приток Витима), были начаты работы по возведению Мамаканской ГЭС мощностью 102 МВт со среднемноголетней выработкой электроэнергии 0,4 млрд кВт/ч. В январе 1957 г. приступили к строительству основных гидротехнических сооружений. В эксплуатацию ГЭС была введена в 1962 г. Она стала первой мощной гидроэлектростанцией, расположенной в бассейне р.Лены, на вечной мерзлоте. До ее строительства (с дореволюционного периода) здесь действовали только несколько небольших ГЭС, а в 1934 г. была построена Мамаканская тепловая электростанция.
Электроэнергия Мамаканской ГЭС необходима для Ленского золотопромышленного и Мамско-Чуйского слюдяного районов. Ввод в действие этой ГЭС способствовал развитию здесь золотодобывающей и слюдяной промышленности, позволил пустить новые высокопроизводительные драги, экскаваторы и гидромониторы. Бодайбинский район получил достаточно устойчивое энергетическое обеспечение. Однако особенностью режима работы гидроэлектростанции является низкая обеспеченность стоком в зимний период. Тем не менее Мамаканская ГЭС играет важную роль в электроснабжении района, остаавясь основным источником электроэнергии даже после присоединения его к единой энергосистеме.
Тельмамская ГЭС
Эта ГЭС еще только строится. Она будет работать в одном каскаде сс Мамаканской ГЭСС и позволит увеличить суммарную выработку электроэнергии в Мамско-Бодайбинском горнопромышленном районе. Гидроузел сооружается на р.Мамакан, выше действующей Мамаканской ГЭС. Установленная мощность Тельмамской ГЭС - 420 МВт, среднемноголетняя выработка - 1,6 млрд кВт/ч. Работа в одном каскаде этих двух гидроэлектростанций увеличит коэффициент использования энергоресурсов р.Мамакан.
(Продолжение следует).
На снимке: Строительство плотины Усть-Илимской ГЭС. Лето 1965 г.
Фото Э.Брюханенко.
Археологические памятники
в зоне затопления Шульбинской ГЭС.
// Алма-Ата: 1987, 278 с.
- 3
Введение (С.М. Ахинжанов) . - 4
лава I. Памятники каменного века (Ж.К. Таймагамбетов) . - 9
Местонахождение. - 9
Палеолитическая стоянка Шульбинка. - 12
Неолитические находки в зоне затопления Шульбинской ГЭС. - 21
лава II. Памятники эпохи бронзы (А.Г. Максимова, А.С. Ермолаева) . - 24
Средняя база Беткудук. - 24
Белокаменка . - 34
Джартас (совместно с З.С. Самашевым, Ю.И. Трифоновым) . - 34
Малый Койтас. - 37
Темир-Канка. - 42
Могильник у села Ковалёвка. - 52
Измайловка. - 55
лава III. Памятники переходного периода от эпохи бронзы к раннему железу (А.С. Ермолаева) . - 64
Измайловка. - 65
Классификация и хронология памятников. - 89
лава IV. Памятники кулажургинского типа (З.С. Самашев) . - 95
Джартас . - 95
Могильник у колхоза Убаредмет. - 104
Карашат III. - 107
Акчий II (совместно с Ю.И. Трифоновым) . - 109
Классификация и хронология памятников. - 109
лава V. Памятники средневековых кочевников (Ю.И. Трифонов) . - 115-246
Джартас. - 115
Ковалёвка. - 129
Темир-Канка II (совместно с С.М. Ахинжановым) . - 132
Измайловка (совместно с А.С. Ермолаевой) . - 135
Белокаменка (совместно с С.М. Ахинжановым, А.С. Ермолаевой) . - 141
Акчий I. - 144
Акчий II. - 150
Акчий III (совместно с С.М. Ахинжановым) . - 168
Карашат I (совместно с З.С. Самашевым) . - 176
Карашат II (совместно с З.С. Самашевым) . - 215
Сандыккала (совместно с З.С. Самашевым) . - 230
Когалы I (совместно с З.С. Самашевым) . - 233
Этнокультурная принадлежность памятников средневековых кочевников Прииртышья (С.М. Ахинжанов) . - 243
лава VI. Наскальные изображения (З.С. Самашев) . - 247
Заключение (С.М. Ахинжанов) . - 274
Археологические исследования на новостройках, в том числе в зонах водохранилищ строящихся ГЭС, стали традиционными в нашей стране. В Казахстане они велись на Сырдарье (Чардаринская ГЭС), Или (Капчагайская ГЭС), Иртыше. Одним из первых регионов страны, где осуществлялись такие работы, стали зоны водохранилищ Усть-Каменогорской и Бухтарминской ГЭС в Восточном Казахстане. Исследования в зоне будущего водохранилища Шульбинской ГЭС на Иртыше, расположенного на границе Семипалатинской и Восточно-Казахстанской областей, явились по существу продолжением этих работ и также имели основной целью спасение археологических памятников Верхнего Прииртышья.
Шульбинская археологическая экспедиция (ШАЭ) Института истории, археологии и этнографии им. Ч.Ч. Валиханова АН Казахской ССР в 1977 г. произвела рекогносцировку местности, в 1980-1983 гг. - стационарные работы. В 1977, 1980, 1982 гг. экспедицией руководила A.Г. Максимова, в 1981, 1983 гг. - С.М. Ахинжанов. В разные годы в составе ШАЭ находились археологи Ф.X. Арсланова, А.С. Загородний, Н.А. Боковенко, Л.Н. Ермоленко, Г.Ш. Кущ, студенты исторических факультетов Казахского, Семипалатинского и Усть-Каменогорского пединститутов, школьники и учащиеся профтехучилищ Алма-Аты, Семипалатинска, Усть-Каменогорска, Лениногорска (руководители групп B.В. Колбин, Ю.В. Классен).
Главная задача, которую поставили перед собой авторы книги, - ввести в научный оборот большое количество изученных памятников, дать максимальную информацию о каждом из них. Это продиктовано необходимостью расширить крайне бедный публикационный фонд археологических источников почти по каждой исторической эпохе Восточного Казахстана, включая Верхнее Прииртышье.
Большая часть иллюстраций подготовлена художниками П.В. Агаповым и Т.В. Трифоновой. Палеозоологические определения принадлежат Л.А. Макаровой, антропологические - А.С. Загороднему.
Своеобразное географическое положение исследуемого региона - на стыке трёх разнохарактерных зон (горной, степной и полупустынной, с территориальным преобладанием первой) - оказало существенное влияние на образ жизни его обитателей, издавна связанных с яйлажно-кочевой формой ведения хозяйства. Эта территория, объединяющая Сибирь и Алтай с Семиречьем и Средней Азией, во все времена, несомненно, играла важую роль в историческом развитии племён и народов, населявших степную полосу восточной части Евразии.
Комплексное изучение небольшой части Верхнего Прииртышья, находящейся на стыке Семипалатинской и Восточно-Казахстанской областей, позволило воссоздать довольно целостную картину исторической жизни древних насельников этого края, обитавших по обоим берегам Иртыша на протяжении длительного периода, начиная, по крайней мере, с эпохи среднего палеолита.
Достоянием науки стали разновременные могильники, содержащие погребения эпохи бронзы, ранних и поздних кочевников, а также наскальные изображения, среди которых имеются редко встречающиеся рисунки, относящиеся к неолиту, ранней бронзе и сакскому времени. Впервые в этом регионе удалось выявить памятники каменного века не как случайные находки, а в ходе стационарных раскопок. Таким образом в месте впадения реки Шульбинки в Иртыш, на его правом берегу, была вскрыта двухслойная палеолитическая стоянка.
Всего исследовано более 1200 кв.м площади культурного слоя, зафиксировано свыше 5000 каменных изделий, орудий производства и отходов в виде отщепов и обломков. В ряде мест прослежиаются остатки кострищ и очагов, намечаются контуры построек в виде полуземлянок. Полученный инвентарь обнаруживает большое сходство с материалами стоянок Пещера и Новоникольское в Восточном Казахстане, с памятниками бассейна реки Енисей и Алтая. Это свидетельствует о зарождении ещё в глубокой древности определённых связей между населением этих регионов: нижняя граница стоянки Шульбинка определяется датой 30 тыс.лет до н.э.
По берегам реки Кызылсу, также впадающей в Иртыш, на дюнах
были обнаружены неолитические находки, тяготеющие к отщеповой технике. К сожалению, эти находки из развеянных стоянок пока не могут дать ясной картины культурно-хозяйственного развития населения Среднего Прииртышья в тот период, но определённо свидетельствуют, что жизнь на Иртыше продолжалась.
На могильниках Темир-Канкг, Койтас, у сёл Ковалёвка, Измайловка, Беткудук, Белокаменка получен новый и довольно богатый материал, относящийся к эпохе ранней и средней бронзы и дополняющий уже имеющиеся сведения об андроновской культуре Восточного Казахстана. Почти полностью исследованный могильник Измайловка помимо погребений, относящихся несомненно к бронзовой эпохе, дал весьма интересный материал, редко встречающийся, а именно объекты переходного периода от эпохи поздней бронзы к эпохе раннего железа. Необычным и неожиданным в этих погребениях оказалось совместное нахождение керамики карасукско-дандыбай-тагискенского типа с ранне-сакским сбруйным набором и другими вещами этого периода. Данная находка - ярчайшее свидетельство того, что исследуемый регион являлся связующим звеном между Южной Сибирью и Алтаем, с одной стороны, и Центральным и Южным Казахстаном - с другой. Здесь же раскопан один из наиболее ранних сакских памятников на территории Казахстана.
Средневековые погребальные объекты располагались довольно равномерно по обоим берегам Иртыша. Выявлено более сотни новых, преимущественно погребальных, памятников, относящихся к рубежу I и II тысячелетий н.э. В этот период, как сообщают арабо-персоязычные источники, регион Иртыша был населён в основном племенами кимакского политического объединения, этнический состав которого до настоящего времени не совсем ясен. По крайней мере, источники дружно сообщают о полиэтничности его племенного состава. Здесь присутствовали как представители явно тюркского этноса, причём они преобладали, так и не тюркского - монгольского, самодийского. Археологические раскопки, произведённые нами, подтверждают эти сообщения восточных авторов. Выявлены разнохарактерные погребальные сооружения, различающиеся погребальным обрядом, составом инвентаря, сопровождающим погребенного жертвенным животным. Несколько исследованных так называемых длинных курганов дали превосходные образцы прикладного искусства, наборы предметов вооружения, орудий труда, принадлежностей конской сбруи. Все перечисленные находки датируются концом I тысячелетия н.э.
Разнообразие погребальных обрядов и сопровождающего инвентаря свидетельствует о полиэтничности и сложном социальном составе проживавшего здесь населения. Например, погребение с конём или частями тела этого животного, характеризующееся левосторонним по отношению к человеку расположением коня и северо-восточной ориентировкой его, по нашему мнению, можно определить как кипчакское. Редко встречающиеся погребения с подбоем, по всей вероятности, принадлежат представителям монголоязычного этноса - кимакам, татарам,
баяндерам. Причём эти погребения на фоне других обычных погребений выглядят более богатыми ввиду наличия в них разнообразных вещей. Возможно, захороненные в подбоях люди занимали более высокое социальное положение.
Керамический материал, встреченный в погребениях, связывает исследуемые объекты с таёжной зоной Южной Сибири.
Помимо довольно большой серии археологических объектов периода средневековья исследовались памятники начала I тысячелетия н.э. - так называемые памятники кулажургинского типа. Их обнаружено мало по той причине, что они почти не попали в зону будущего водохранилища.
Таким образом, полученный разнохарактерный и разновременный археологический материал пополнил известные сведения по истории и культуре Восточного Казахстана.
В Амурской области на реке Бурея в настоящее время строится Нижне-Бурейская ГЭС - крупнейшая гидроэлектростанция России, строительство которой было начато уже в постсоветское время.
С момента моего сюда прошло 3 года. Посмотрим, что с тех пор изменилось и как ведётся стройка этого важного объекта, электроэнергия которого пойдёт на нужды ряда существующих и перспективных потребителей - например таких, как космодром "Восточный", газопровод "Сила Сибири" и различных горнодобывающих производств Дальнего Востока.
1. Нижне-Бурейская ГЭС (нижний макет) входит в состав Бурейского гидроэнергетического комплекса. Проектирование станции началось ещё в 1980-х годах, но вскоре работы остановились из-за недостатка финансирования.
После постройки Бурейской ГЭС (средний макет) выше по течению Буреи, к вопросу сооружения Нижне-Бурейской станции вернулись и 27 августа 2010 года строительству был дан старт
2. Нижне-Бурейская ГЭС - это контррегулятор Бурейской. То есть её задача (кроме выработки энергии) - сглаживать колебания уровня реки после Бурейской ГЭС. Дело в том, что в течение суток и года потребности в электроэнергии различны. Утром, когда нагрузка в энергосистеме резко возрастает, станция набирает мощность, и количество воды, сбрасываемой через гидроагрегаты вниз, растёт. В то же время ночью, при уменьшении нагрузок в энергосистеме, нагрузка на станцию и сбросы воды уменьшаются.
При изменении количества сбрасываемой воды происходят существенные колебания уровней в реке. Для их предотвращения и строится контррегулирующая ГЭС с относительно небольшим водохранилищем, в котором неравномерности сбросов выравниваются
3. К тому же Нижне-Бурейская ГЭС будет играть и большую противопаводковую роль, сглаживая пики сбросов с Бурейского водохранилища. Благодаря Нижне-Бурейскому водохранилищу предотвращаются подтопления населённых пунктов
4. Проектная мощность Нижне-Бурейской ГЭС – 320 МВт, среднегодовая выработка – 1,65 млрд кВт.ч. Станция состоит из земляной плотины длиной 400 метров и максимальной высотой 42 метра, двух бетонных плотин и здания ГЭС. Для выдачи мощности станции в энергосистему возводится современное распределительное устройство закрытого типа (КРУЭ) напряжением 220 кВ
5. Здание ГЭС длиной 97 метров располагается у правого берега реки. Рядом с ним возводятся 4 силовых трансформатора, с которых электроэнергия будет передаваться на комплектное распределительное устройство (КРУЭ 220 кВ)
6. Общий вид станции со смотровой площадки
В сентябре 2014 года это место выглядело так:
7. Наполняемое сейчас Нижне-Бурейское водохранилище (верхний бьеф). Заполнение началось в марте 2017 года, а в апреле 2016-го была перекрыта река
3 года назад смотрелось так:
8. Река Бурея, на которой стоит станция, - это приток Амура. До её устья отсюда примерно 60 км
9. Пройдём на стройку. Здание ГЭС, подъёмные краны и силовые трансформаторы, про которые говорил выше
10. Исполнительный директор АО "Нижне-Бурейская ГЭС" Александр Сергеевич Гаркин
11. В машинном зале находятся 4 гидроагрегата по 80 МВт каждый. Они изготовлены ведущим российским производителем энергетического оборудования - "Силовыми машинами" с некоторыми изменениями конструкции по итогам паводка 2013 года.
Ранний проект предполагал размещение трёх гидроагрегатов, но впоследствии решение изменили в пользу четырёх, но меньшей мощности.
Первый и второй гидроагрегаты в мае 2017 года успешно прошли комплексные опробования. В течение 72 часов они несли максимальную нагрузку 40 МВт. Это был завершающий этап испытаний перед приёмом в эксплуатацию
12. Во время испытаний основное оборудование (генераторы и блочные трансформаторы), вспомогательное оборудование (защита и автоматика), а также оборудование выдачи мощности (КРУЭ 220 кВ) отработали без каких-либо аварий и сбоев. Это говорит о высоком качестве монтажа и проделанных работ
14. ..и четвёртым агрегатами станции, монтаж которых сейчас завершается. Планируется, что все гидроагрегаты Нижне-Бурейской ГЭС начнут работу в третьем квартале 2017 года
16. Ещё несколько видов машинного зала
18. Строительство станции (один из приоритетов инвестиционной программы "РусГидро") ведётся быстрыми темпами и на сегодняшний день уже близится к завершению
21. Работы внутри станции
22. Испытание оборудования, проверка сложнейших электронных систем. Причем теперь инженер не ходит с блокнотом, как раньше, переписывая показания приборов - работает техника. В режиме нормальной эксплуатации находиться у некоторого оборудования не обязательно
23. Компьютеризированный пульт управления - мозговой центр Нижне-Бурейской ГЭС
24. Системы полностью дублируют друг друга, из-за чего риски сбоев и аварий уменьшаются
26. А это - КРУЭ-220 (комплектное распределительное устройство на 220 кВ). Такое оборудование размещено не на открытом воздухе, а в специальной камере. Применение КРУЭ позволяет очень сильно уменьшить площади и объёмы распределительного устройства по сравнению с тем же ОРУ - открытым распределительным устройством
27. Работы снаружи. На трансформаторной площадке
29. 123-метровая водосливная бетонная плотина предназначена для сброса расходов воды, превышающих пропускную способность турбин станции. Её высота - 48 метров. Плотина оборудована пятью поверхностными водосбросами, перекрываемыми сегментными затворами.
Максимальная пропускная способность через плотину - 13 332 м³/с
30. Водосброс - фантастическое зрелище! В год вода способна вырабатывать около 1,5 млрд кВт⋅ч электроэнергии
31. Всё бурлит и грохочет, звуки воды можно слушать бесконечно
32. Вид на плотину с верхнего бьефа
34. Нижне-Бурейское водохранилище. Его протяжённость - 90 км, средняя ширина - 1,7 км, максимальная ширина - 5 км, средняя глубина - 13 м.
Переселение населения из зоны затопления водохранилища Нижне-Бурейской ГЭС сейчас не ведётся - всё было произведено ещё в ходе строительства Бурейской ГЭС.
Что же касается животных и растений, то при поддержке "РусГидро" выполнен комплекс компенсационных мероприятий, включающий создание природного парка "Бурейский", улучшение условий обитания зверей и птиц, перенос из зоны затопления редких растений. Проведена не имеющая аналогов в России операция “Мазай” по спасению из зоны затопления диких животных. Про всё это поговорим отдельно